И тут случилось то, чего я так боялась… Маша встретилась со своим биологическим отцом. Марк так внимательно рассматривал дочь, а мне хотелось выцарапать его бесстыжие глаза! Не имеет права смотреть на нее, разговаривать с ней, одним воздухом с ней дышать.

– Ма-а-ам, кто это был? – спрашивает дочка, а я едва сдерживаю себя, чтобы и не сломаться, и не заплакать. – Это был мой начальник, Морковка, – отвечаю, как можно бодрее. А у самой нутро кричит о том, что Машка должна знать, что это ее отец! Но он же сам нас оставил... Дал деньги, чтобы я избавилась от ребенка...

Мысленно, ругаю Шаховского на чем свет стоит! И надо было ему снова появиться в моей жизни? Инвестор, блин.

Мы зашли в квартиру, Машка тут же убежала за планшетом. А я пыталась взять себя в руки, переоделась в домашнюю одежду и пошла готовить ужин.

– Это кто был, Соня? – прищурившись, спрашивает Миша, даже руки в боки упер. Я едва глаза не закатила.

– Марк Дмитриевич, он купил издательство.

– Это я понял. Откуда ты знаешь этого Дмитрича, лапуль? – никак не отстает почти бывший муж.

– Сколько раз повторяла не называть меня «лапуль», меня аж передергивает от этого! – зло говорю, чего пристал?

Кидаю на сковородку ни в чем невиноватую куриную грудку и начинаю жарить.

– Ты с темы не съезжай, ла… Соня.

– Какой темы, Миш? Что ты хочешь услышать?

– Правду.

– Я сказала тебе правду.

– Ты думаешь, я тупой? – спросил Михаил, а я снисходительно посмотрела на него, именно так я и думаю.

– Если я не учился в университете, это не значит, что я не могу сложить два плюс два.

– И что же ты насчитал? – улыбнулась краешком губ и добавила к грудке сливки.

– А то, что этот Марк Дмитрич, а Машка – Марковна, да еще и на него похожа…

– Тише ты, – зашипела на олуха блондинистого и оглянулась на дверь, удостовериться, что дочка в комнате. – Не похожа она на него! На меня похожа!

– Ага, – обвинительно тыкнул в меня пальцем. – Значит, ты врала, когда отрицала все?

– Тебе легче стало от этого знания? Нет? Вот и хорошо.

Я продолжила готовить ужин, заметила, что руки мелко дрожат.

– Так ты видела его тачку, Соня? Такая стоит как минимум десять миллионов, – восхитился Михаил.

– И?

– Что и? Ты должна взять у него деньги. Сколько сейчас стоят алименты? Ты представь, сколько денег можно поднять, если…

Что там если, я так и не узнала, потому что лопаткой, которой помешивала ужин, ударила недотепу бывшего.

– Горячо! – закричал этот… этот… слов нет!

– Если ты еще раз заикнешься на эту тему, клянусь, я тебя выгоню из квартиры, – подошла к мужчине вплотную и посмотрела прямо в глаза. – Тебе лучше не испытывать меня, Миша, ясно?

– Да я что? Я просто предложил…

– Больше никогда не смей упоминать его имя в этом доме, понял?

– Да понял я, понял, убери от меня эту лопатку! Только вещи чистые надел.

Медленно я отошла от придурка. Внутри все клокотало от ярости. Как он посмел предложить такое? Да я никогда ничего не попрошу у этого человека! Даже если умирать буду. Он – никто.

– Мамочка, я кушать хочу, – в кухню забежала Машка. – Можно я съем печенье?

– Нет, Морковка, никакого печенья, мы сейчас будем ужинать.

– А что на ужин?

– Курочка и овощи.

– Фу, какая гадость, – сморщила носик малая. – Я буду печенье.

– Как только все съешь, то будешь печенье.

– Но ма-а-а-а-а-а-а-а-ам, – захныкала дочка.

– Не мамкай, – сказала ей крылатую фразу и тут зазвонил мой телефон.

– Цыц, воспитательница звонит.

Я взяла трубку и узнала о том, что сад до конца недели на ремонте. Прорвало трубу, всеми силами пытаются разрешить все как можно быстрее. Значит Машка почти всю неделю будет дома. А из этого выходит, мне придется брать ее на работу, где есть риск снова столкнуться с Марком…