«В результате несчастного случая погибли четыре человека», — идут субтитры внизу экрана.

20. Глава 20

Колени дрожат. Ощущение, что вот-вот я свалюсь на пол. Но я держусь и, более того, не могу оторвать взгляда от экрана.

«Напоминаем, что сын семьи недавно был задержан по обвинению в финансовых махинациях. А сегодня он попрощался со своей жизнью вместе с родными», — доносится сквозь вату в ушах.

Настя смотрит на меня с неким недоумением. Переводит глаза на телевизор, когда там показывают Демида. Но сейчас я ничего не слышу, кроме рычания Эльмира. Он кричит, чтобы выключили телевизор.

Евсения Григорьевна вообще ошарашена. Как и все мы, находящиеся на кухне.

— Это тот мужчина... — начинает Настя, но Литвинов ее быстро затыкает:

— Сейчас не время. Воды дайте Мелиссе, — крепко сжав мою руку, он помогает сесть. — Вот только не надо, Мел... Прийди в себя. Не нужно о них думать. Они давно не твоя семья.

Сказать, конечно, легко. И да, я понимаю, что родителей за моей спиной не было на протяжении нескольких лет. Они не только отказались от меня, так еще и на связь не выходили никогда. Буквально плюнули мне в лицо, сказав, что я им не нужна. Что даже если разведусь с Демидом, теперь они меня не примут.

Однако того факта, что они мои родные, ничто не изменит. Отец, мать... И брат с сестрой... Тяжело осознавать, что их больше нет.

— Ты... Ты из-за этого меня сюда привез? Что снова творится, Эльмир? — мой голос дрожит, как и подбородок. Из глаз текут горькие слезы.

Прикрываю веки, откидываясь на спинку кресла, и тяжело дышу от напряжения. Втягиваю носом воздух глубоко в легкие, мысленно проклиная саму себя за такую слабость. Моя жизнь превращается в сплошной триллер. Ненавижу быть такой... Эта безысходность меня убивает.

Голова вот-вот взорвется от услышанной информации, а сердце уже разорвалось на маленькие кусочки. Папа... Мама... Какими бы они ни были... Господи, у меня теперь нет родителей? А ведь я как-то думала поехать к ним... Хотела навестить их после рождения сына. А теперь что? А теперь их нет... А ведь я думала, что, возможно, увидев своего внука, они простят меня... Боже, какая же судьба у меня паршивая.

— Так, все. Берем себя в руки, Мелисса. Жизнь такая штука, увы, не знаешь, когда ее потеряешь. По мне даже плакать никто не станет, если я подохну прямо сегодня, — ворчит Литвинов, опускаясь рядом со мной на корточки.

— Ну ты и успокоил, — подает голос Настя. — Поднимайся, дорогая, ко мне поднимемся. Спустимся, как придем в себя, — последнее она говорит, скорее всего, Эльмиру. И он даже не протестует.

Оказавшись в Настиной комнате, я присаживаюсь на край кровати, чувствуя тяжесть в области груди. Она ноет, разрывается.

— Мелисс, — шепчет Настя, располагаясь рядом. — Я тебя понимаю. Ты себя сейчас одинокой чувствуешь, но... Милая, это не так. У тебя есть Эльмир, есть я. Пусть не родные, но и не враги. Желаем тебе всего самого наилучшего. Скажи, ты всю ночь собираешься лить слезы по тем людям, которые давным-давно бросили тебя? Зачем? Оно тебе надо? И чем обернется это для твоего сына, который вот-вот родится?

— Ты не понимаешь... — качаю я головой. — Я ради мужа бросила свою семью. Пошла против них, выбрала Демида... А он мне изменил. Изменил, понимаешь? Я его с чужой женщиной застала в нашей постели! Ради чего, спрашивается, я родителей вычеркнула? Знала бы я, что все так закончится...

— Демид — это тот мужчина же? Которого показали после твоих родителей? Мол, развелся с тобой из-за грязной репутации твоих родных?