— Ты встречаешься с Рустамом? — ошарашивает вопросом.

— Нет. И никогда не встречалась, — улыбаюсь ей и её ревности. — Ну… у нас было кое-что, но не так, как ты думаешь. Пойдём. Это долгая история.

Беру её за руку и веду к свободному столику. Прошу официанта принести мне капучино, а Алисе раф.

О, да, я знаю каждую вещь, которая нравится Алисе. Рустам и раньше о ней без остановки говорил, а сейчас вообще не затыкается, когда мы созваниваемся. А ещё и про Матвея, сына Алисы, мне рассказывает. Например, я знаю обо всех родинках на его теле.

— Я начну с самого начала, можно? Ещё до знакомства с Рустамом? — предлагаю ей.

— Ага!

— Я с детства увлекалась фигурным катанием, — начинаю свой рассказ. — Имела огромные шансы стать мировой звездой в фигурном катании. Меня в своё время и даже совершенно бесплатно хотел взять под своё крыло именитый тренер, заметив мой талант. Я была лучшей. Но спорт — это огромные нагрузки, непрерывные тренировки и постоянные стрессы. Перед последними соревнованиями тренер гонял меня, как не знаю, кого! Мы были обе уверены в моей победе. Но не мои родители. Те заставляли меня тренироваться ещё и сверхурочно. В общем… из-за перенапряжения и усталости я сделала огромную ошибку. Не выполнила верно элемент. В итоге… — кривлюсь. — Травма бедра и долгая реабилитация. Мне был закрыт путь в большой спорт. Если только на таблетках. Дабы угодить родителям, которые во мне разочаровались, я пила сильнейшее обезболивающее и выступала. Не так высоко, как раньше, но… этого хватало, чтобы поддерживать имя и получать новые рекламные предложения. И всё же… я провалила всё… потеряла имя и деньги, которые получали родители.

— Ты? — перебивает меня Лапина. — По мне, так это твои родители сделали с тобой это. И не спорь! Если тренер давал тебе отдых, то тебе нужен был отдых. А ты пахала. Из-за родителей.

— Уже не так важно, — печально ухмыляюсь. — Я долго была на таблетках, и в итоге… я нажила себе огромные проблемы по женской части. Я… Я не могу иметь детей. Шанс есть, но он настолько ничтожен, что даже надеяться не стоит. А ещё… возможно, это последствия таблеток, а может и физиологическая особенность, но мой организм убивает меня болью, если у меня нет близости с мужчиной.

— Так бывает? — с сомнением уточняет.

— Поверь, я сама раньше не думала, что так бывает. Но, к сожалению, это так… — отпиваю капучино и пожимаю плечами. — Мне нужно было прекратить пить таблетки, чтобы восстановить себя и возможность забеременеть когда-то. Но без обезболивающего я не могла выступать, да и жить нормально тоже. И я выбрала себя. Разочаровавшись во мне, родители решили себе новую звезду сделать. Мою младшую сестру. А из меня слепить… в общем, подложить под одного спонсора, чтобы через него сестре дорогу к славе проложить. Я взбунтовалась. Ушла из дома. Денег не было, и подруга предложила устроиться сюда танцевать. Не очень благородная работа, но а что я могла сделать? Никуда больше не брали, — рассказываю я ей историю своей жизни. Но не чтобы жалость вызвать, а чтобы она поняла, что Рустам помогал мне… не губить моё здоровье. И сохранял мне шанс когда-нибудь родить.

Назару.

Сына или дочь…

— Понимаю.

— А через неделю, после того как устроилась танцовщицей, я познакомилась с Рустамом. Он с делами не справлялся, и я решила помочь вне своего рабочего времени. Помогла, потому что мне всегда нравилось что-то организовывать, строить планы, назначать деловые встречи. Потом Лапин предложил мне должность своего помощника. И слава богу! Я… Я не могла танцевать на публике. После того падения страх выступлений появился. Так я стала помощницей твоего брата, а потом его псевдодевушкой.