— Ах ты ж! Ублюдок, да я тебя… — ревёт отец.

Зажав ладонями кровоточащий нос, он отступает назад. Видно, что дезориентирован.

Зато не теряется мать. Она быстро подступает ко мне и шипит:

— Уходи. Исчезни. И сделай так, чтобы он тебя не нашёл, — она ударяет меня в грудь, а я будто к месту прирос, не могу сдвинуться.

Я смотрю на отца и не верю в то, что ударил его.

Мне конец, – лихорадочно пульсирует в голове. – Он не спустит мне с рук этого унижения.

— Да что с тобой? — отчаянно барабанит мне в грудь мать. — Сейчас же уходи!

— Только тронься с места, ублюдок! Я клянусь! Я достану тебя из-под земли и прикончу! Слышишь?

Не слышу. Его слова заглушает толстая дверь, которая захлопывается за моей спиной.

Стремительно направляюсь к выходу. Умереть сегодня я не готов. Я, так сказать, только почувствовал вкус к жизни, когда вчера встретился с одной стервой, которая встала мне поперек горла, не спросив разрешения.

— Амир! — окликает меня дядя Ахмед.

Сжимаю зубы.

Чёрт возьми! Ну почему прямо сейчас ему нужно было появиться?

Останавливаюсь. Ахмед в несколько широких шагов догоняет меня.

— Что это? — Хватает меня за челюсть, вертит мою голову. — Кто тебя так?

Густые брови сходятся на переносице, чёрный взгляд сканирует меня как рентген.

Упрямо дёргаю подбородком, вырываясь из его захвата.

— Отец? — щурит глаза дядя.

Молчу. Я не буду ему жаловаться, пусть даже не надеется. Я сам разберусь со своими демонами, которые до сих пор преследуют меня.

— Это не твое дело, дядя, — скупо отвечаю. — Мне нужно идти. Извини. Встретимся позже. Позаботься о матери и проследи, чтобы отец не наломал дров.

Я больше не задерживаюсь. Пока Ахмед переварит услышанное, я уже успею сесть в машину и свалить отсюда.

Вываливаюсь на улицу. Спускаюсь к машине, сажусь в неё. Завожу мотор и не успеваю тронуться с места, как дверь с грохотом открывается и на порог выскакивает отец. Одежда на груди перепачкана кровью, как и его руки. Он яростно крутит головой в поисках меня, а когда его взгляд натыкается на мой, чувствую, как по позвоночнику бежит изморозь. В его тёмных, как сам ад, глазах столько ненависти, что удавиться можно. Никогда не думал, что в моей голове может возникнуть к отцу то же самое чувство. Ладно гнев, ладно ярость. Но ненависть — это нечто большее, другое.

Мужчина, несмотря на то что его пытается удержать Ахмед, передергивая плечами, срывается с места и словно невменяемый псих идёт на меня.

— Убью! — читаю по его губам.

— С чего бы это?! — злорадно хмыкнув, втаптываю педаль газа в пол и с юзом срываюсь с места.

Мгновение и несколько миллиметров спасают отца от колёс моего внедорожника. Выезжаю на скорости с парковки и, резко крутанув руль, вылетаю на дорогу…

… и чуть ли не въезжаю бампером в “жопу” припаркованного возле обочины такси. Бью в сигнал. Закручиваю рулевое колесо вправо, объезжаю придурка.

И только когда равняюсь с ним, замечаю… Свету на пассажирском сиденье. Меня будто обухом по голове бьёт. Кровь раскалённой лавой пульсирует в венах, обжигая изнутри кожу.

Первый порыв, когда вижу её, — схватить, прижать к себе и не отпускать. Но её взгляд, полный боли, смешанной с ненавистью, останавливает.

Я смотрю на неё и не могу пошевелиться.

Такси трогается с места, увозя её, а я так и остаюсь стоять на месте.

Зараза, чтоб её!

Трясу головой, сбрасывая оцепенение. Всё из-за неё.

Со злостью жму на педаль. Внедорожник срывается с места. Эта стерва сработала как детонатор, выпуская из ущелий всех демонов, которые в нашей семье так отлично были укрыты под масками “взаимной вежливости”.