Точно такая же была у мужчины, с которым я когда-то давным-давно случайно провела одну мимолетную ночь. В те времена я встречалась с дурным и отбитым на всю голову рок-музыкантом, искренне веря, что у нас с ним любовь и это навсегда. Правда однажды случилась вот такая вот краткосрочная интрижка. Я тогда узнала, что жених изменил мне и изменила ему в ответ. Глупо, конечно, но, тем не менее, факт. Это было и этого нельзя было отрицать.

Я совершенно не помнила того мужчину, его имени, а род его деятельности и вовсе был мне не известен. Зато я хорошо запомнила татуировку на груди. Точь-в-точь такую же, как у Стаса.

— Это? — Царев взглянул себе на грудь. — Татуировка…

— Когда набил?

— Давно. Лет в двадцать. В качестве протеста…

— Надо же…

— А что такое?

— Да нет… ничего… только вот…

Только вот вполне возможно, что у тебя может быть дочь, Царев!

8. Глава 8

Я в панике носилась по своей комнате взад-вперед. Зрелище, я вам скажу, было то еще. Волосы все еще были растрепаны, щеки в царапинах от ногтей сумасшедшей Коноваловой, но хуже всего был взгляд. Я поймала его в отражении большого зеркала, стоявшего в углу. Взгляд у меня был загнанный и слегка безумный.

Я отлично помнила это огромное тату на всю грудь и живот. Вряд ли нашелся бы хотя бы еще один человек с точь-в-точь такой же. Да и по возрасту Царев подходил. Ему было около тридцати, плюс-минус, значит, мы были примерно ровесниками. Вполне возможно, что по молодости, он тоже увлекался рок-группами…

Конечно, не факт, что Эмма была от него. В конце концов, у нас была с ним одна интрижка, одна единственная ночь, но…

Я всегда удивлялась, насколько дочь не похожа на бывшего. Причем не только внешне. Эмма была умной, толковой, необычной. Не похожей на меня или моего бывшего парня.

А вот на Станислава она очень даже была похожа. Они оба были умными, сдержанными, разбирались в точных науках и любили одинаковую еду. А если присмотреться повнимательнее, то внешне она походила на моего начальника даже больше, чем на меня.

— Нужно проверить… нужно это как-то проверить… — лихорадочно прошептала я, покусывая ногти и наворачивая круги по комнате.

От испытанного шока я позабыла и о Коноваловой, и о неприятном инциденте на работе, и даже об угрозе Царева заявить на меня в опеку.

В голове набатом билась мысль – «а что, если она окажется его дочерью?»

— Что тогда? — Я остановилась возле зеркала и бросила на него затравленный взгляд.

Он убьет меня.

Как пить дать прибьет.

Или, того хуже, заберет у меня Эмму, и вышвырнет и с работы, и из дома.

А что, для него это будет идеальный вариант.

Эмма понравилась ему с первого взгляда, Царев и возился-то со мной только из-за дочери, а уж если бы узнал о том, что она его…

Беды не миновать!

Черт, ну как же так? Как же я так вляпалась?!

— Как же так…

Я опустилась на кровать и устало потерла руками лицо, а затем поморщилась от боли.

Гадская Коновалова. Изодрала мне все лицо, теперь стыдно было на людях показываться. Еще и место отняла. Вот как так? Где в этом мире была справедливость? И, самое главное, почему Стас так несправедливо относился ко мне? Ведь я говорила правду, попадись я на драке в его офисе, и он бы вызвал полицию, а тут… выходит, он поощрил Маринку за ее безумную выходку?

Выходило, что так.

А ты, Вася, сиди и продолжай думать, почему все так, а не иначе. Видимо, такова была моя судьба. Судьба кошака со второго подъезда. Несправедливая судьба.

С такими грустными мыслями я легла кровать и отрубилась. Как оказалось, на тринадцать часов. Встала в полдень следующего дня и обалдела от того, что на часах было уже двенадцать.