— Давай ключи от своей машины, мой водитель привезет ее.

— А потом ключи…

— Поднимется и отдаст тебе. Или ты думаешь, я знаю только твой дом и подъезд, а квартиру запомнить не удосужился? — и хоть Ян и произнес это легко, даже усмехнулся при этом, и не только губами, но и глазами, я все равно поежилась.

Его признание звучало как что-то вроде: «Смирись, бежать тебе некуда. Все входы и выходы оцеплены». Не знаю почему, но именно так я себя и ощущала. И все же я расстегнула сумку и вытащила из нее связку ключей от машины, а когда передала ее Яну, то ненадолго, всего на мгновение, замерла, наслаждаясь теплом его пальцев. Дура, да. Несмотря на то, что они были тонкими и длинными, в них ощущалась сила.

Затем я отдернула руку и выскочила из машины, все еще чувствуя на пальцах чужое тепло и ту самую силу. Словно мои ладони до сих пор сжимали, и они оттого подрагивали.

Забежав в подъезд, я миновала площадку с лифтами и пошла подниматься по лестнице. Нужно было как-то оправдать перед Ликой и Мариной нервную дрожь, адски горящие щеки и незамедляющиеся удары своего сердца.

А сердце — да, оно стучало как безумное. И проще всего было списать эти нервные и частые перестуки на волнение о Ликином будущем, но я предпочитала себе не врать. Конечно же, я переживала за Лику, но и моя реакция на Бестужева… на Яна была ненормальной.

Кажется, он понравился мне как… мужчина. Как-то по-глупому и очень по-детски понравился. И я совершенно не знала, как убедить себя теперь не думать о нем. Или думать только в том ключе, которого требовала наша с ним ситуация.

8. Глава 8

— Ну как? — с лукавой улыбкой спросила Марина, стоило мне только переступить порог квартиры.

— Бестужев… он… он… — Я взмахнула руками, пытаясь донести до подруги все то, что думала, и мне никак не хватало словарного запаса. Словно возможность говорить закончилась.

— Что именно он от тебя хотел?

Я скинула обувь и уже было заговорила, но в коридор выбежала Лика, а затем уткнулась в меня, обнимая.

— Ян Даниилович обсуждал со мной возможность ведения его страницы.

— Ого! — ахнула Марина, Лика же широко улыбнулась, а затем отступила от меня и очень застенчиво, что было ей совершенно не свойственно, улыбнулась.

— А мне он не передавал привет?

— Тебе он передал кошку.

Не знаю, где я взяла в себе силы, чтобы беззаботно улыбнуться и не показать моей малышке и толику того страха и практически безумия, что поселились внутри меня. Я потянулась к сумке и только тогда поняла, что коробку-то я оставила в машине Бестужева.

— Милая, прости, я оставила ее в машине у Яна Данииловича. В понедельник обязательно заберу.

Лика показательно надулась, хотя я видела по ней, как у нее все еще горели глаза от восторга. Еще бы… ей подарили кошечку, да не кто-то там с улицы, а самый настоящий принц. Именно так Лика и окрестила Бестужева. Я же скинула пальто и посмотрела на подругу. От прежней беззаботной Маринки не осталось и следа, она скрестила руки на груди, подпирая свою уверенную тройку, и настороженно уставилась на меня.

— И что ты делала у него в машине?

— Ну-у, помимо того, что пялилась на его руки… — Я прикусила губу, состроив задумчивое выражение лица.

— Ты пялилась на его руки? — ахнула подруга. — Да как ты могла, бесстыдница!

— Да-да, — закивала я, а затем, решив, что Лика все же достаточно далеко ушла и даже если и подслушивает, то шепота моего не услышит, обняла подругу и на ухо тихо ей сказала новость дня:

— Он может оказаться отцом Лики.

— Вот черт! — выкрикнула Маринка, заставив меня поморщиться и чуть не оглушив, а затем, не отпуская, погладила по волосам. — Ну он же вроде не козел, да? — тихо продолжила она, непонятно кого в этом убеждая. То ли меня, то ли себя.