— Только поговори сначала с Машей.

Стоп. Какая еще Маша?

— Что? — Я посмотрела на Александра, и мы встретились взглядами.

— Мария – моя сводная сестра. Она была на свадьбе, — терпеливо уточнил мой новоиспеченный супруг.

Смешно, на нашей свадьбе мне было абсолютно ни до чьих сестер. В голове бились совершенно другие мысли. Например, какого черта мой отец поступил так, будто мы живем в средневековье? Почему это случилось именно со мной? Почему мать не защитила меня? Как выбираться из всего этого кошмара? И что делать с незапланированным ребенком? Примерно так.

— Не помню, — сухо изрекла я, протягивая руку к чашке с кофе.

— Я не думаю, что тебе можно, — Чарский накрыл мою ладонь своей. Большой, горячей.

И это стало нашим первым прикосновением с момента ночи в клубе, если не считать обмена кольцами в церкви.

Я вздрогнула и замерла.

По коже пробежали маленькие электрические заряды. Сердце забилось быстрее обычного.

На мгновенье наши взгляды пересеклись, и я смутилась, отводя его первой.

— Что еще значит мне нельзя? — сказала я, пытаясь придать голосу непосредственности и отчаянно делая вид, что касания этого чужака меня нисколько не волнуют.

— Кофе. Не самая полезная вещь для беременной девушки. Лучше выпей сок. Он из свежее выжитых фруктов.

— Еще чего! — тут же ощетинилась я, скидывая с кисти чужую руку. — Мое тело, мой ребенок, мое решение, мой кофе!

— Агата…

Договорить Чарскому я не дала. Демонстративно поднесла к губам чашку и сделала глоток потрясающего живительного напитка.

Вот уже много лет мой день начинался, а затем иногда и продолжался с кофе. Я не собиралась отказывать себе в этой маленькой слабости.

— Чудесно, — выдохнул Александр, нервно сдергиваю с колен салфетку. Аристократ чертов!

— А что ты думал? Что затащил в постель, обрюхатил, заставил за тебя выйти замуж и все? Сможешь диктовать мне каждый мой шаг? Подчинить себе? Сломить всю мою волю? Сделать своей марионеткой? И не думай, что я повелась на глупые речи о любви! Возможно, конечно, я молода, но не глупа и уж точно не влюблена в ответ!

Злость, что копилась во мне со времен разговора в церкви, постепенно взяла верх и теперь лилась из меня потоком горячей лавы. Я не обратила внимания, как светло серые глаза приобрели темный оттенок, а во взгляде супруга заплясала тьма.

— Ты мне даже не нравишься, я не смогу называть тебя ни мужем, не возлюбленным, сколько спектаклей мы не сыграем в церкви перед сотнями людей! И уж точно я не желаю от тебя рожать…

— Замолчи! — неожиданно рявкнул Александр, заставляя меня вздрогнуть в очередной раз за сегодняшнее утро. Я повернулась к нему и встретилась с чертовски злым взглядом. Таким Чарский себя еще не показывал.

— Я…

— Не смей так говорить о нашем ребенке. О моем ребенке.

— Будешь дикто…

— Я сказал тебе – замолчи, — на этот раз прошипел Александр, меняясь в лице. Еще минуту назад передо мной сидел обычный мужчина. Сейчас же это был хищник. Тяжело дышавший хищник, готовый напасть. — Ты молода, упряма, я все понимаю. Но должна знать границы дозволенного!

— Границы? Дозволенного?! Я не…

— Ты – уже мать, — перебил меня Александр. — Хочешь этого или нет. Ты стала взрослой женщиной и вступила во взрослую жизнь, когда разделила со мной постель. Так случается, Агата, вот уж удивительно, правда? И не говори мне, что не хотела или еще что-то в этом роде! В ту ночь ты не была пьяна, и прекрасно осознавала, на какой шаг и с кем именно шла.

— Я не знала, что ты…

— Ты видела меня. И ты выбрала меня. Сама. Так или иначе, но я не позволю тебе говорить о нашем ребенке, как о нежеланном мусоре, от которого ты бы избавилась, будь на то твоя воля! Если вдуматься, то этим ты оскорбляешь не столько меня, сколько себя саму.