– Вот же заладила! У тебя случаем в генетическое древо попугаи не затесались? – поворачиваюсь к ней, понимая, что отвязаться так просто не удастся.

– Там Лёня… – кивает куда-то в сторону ворот, и смешно ей-богу, она произносит эти слова таким тоном, будто от одного его имени я должна тут же подскочить и начать наводить марафет.

– И что с того?

– Ну… Он тобой интересовался, – удивлённо отвечает та.

– Мне-то какое дело до этого? У него что с бабами не клеится? Пусть проституток из города закажет, денег у него хватит! – рявкнула я, а Надька аж отшатнулась.

– Ты чего такая бешеная? – на этот раз уже явно обижено, спрашивает подруга.

– Повод есть, – отвечаю.

– Поделиться не желаешь?

– Надь, беременная я, – говорю, а подруга тихо ойкнув осела рядом со мной на кровать. – В таком положении, знаешь ли, ночные прогулки по морозу вовсе не на пользу. Надо режим соблюдать, высыпаться…

– И что же делать? – задала риторический вопрос Надя, хотя неясно к чему он вообще относился: к ждущему где-то на улице Леониду или к вопросу о моём будущем материнстве.

– Что – что? Рожать, ясно дело, – отозвалась я.

– Так как же… Где ж ты жить будешь с малышом? И на что? Ой! Слушай, а может попробуй с Лёней замутить? Потом скажешь, что его. Может и не женится, конечно, но уж обеспечить точно сможет.

Прямо аж подмывало ошарашить подругу тем, что он-то папаша возможно и есть, а может и не он, а Сергей, но боюсь она не поймёт. Да и ответственность вряд ли Лёня на себя брать станет, уж он-то не хуже меня знает, что вероятность именно его отцовства пятьдесят на пятьдесят. Хотя… Тест на ДНК…

– Вот блин… – протянула подруга и я поняла, что последнюю фразу произнесла вслух. – В наше время и вправду сложно мужика развести, – усмехнулась она.

Поражает меня этот чудный человечек – тихоня-тихоней, наивная до ужастиков порой, но иногда как ляпнет что-то… Хоть стой, хоть падай.

– Ладно, спи тогда уж, – смилостивилась подруга. – Пойду отмазываться.

– А ты скажи прямо как есть – Кира беременна и ей режим соблюдать надо, поэтому ни о каких гулянках речи быть не может.

– Жаль… – вздыхает Надя. – Мы завтра хотели на ватрушках покататься, думали вас с Аней пригласить.

– У Аньки спроси. Но сомневаюсь… – произношу, мысленно молясь, чтобы нас обеих миновала участь встречи с Леонидом. – Она же с бабушкой сейчас неотступно, – говорю. – Та старенькая уже, и недавно инсульт перенесла. Да ты и сама знаешь.

– Знаю… – как-то печально отозвалась подруга. – Спокойной ночи.

Дождалась я пока Надя выйдет из дома, а потом метнулась к двери и соорудила опять баррикаду из всё того же стула и ведра. Понимаю, что это мания, да и толку от этой преграды немного, но ведь от блондина чего угодно ожидать можно. Так хоть проснусь от шума и буду морально готова его встретить. А сюда он вполне может заявиться. Если уж в Анин дом не постеснялся к ней же постучать чтоб открыла, то уж сюда вопрётся, как нечего делать, двери-то входные открыты в ожидании нашей гулёны.

Уснуть долго не удавалось. Лежала вслушивалась в окружающую тишину и да, вздрагивала от любого шороха. А когда Степан до ветра встал прогуляться, я вообще едва под кровать не забралась от страха. И дело не в давно поруганной чести, и даже не в гордости, а просто пришло осознание, что для малыша такие потрясения, как визиты моих «суженых», совсем не на пользу будут.

Слава богу ночью никто так и не заявился. Наутро позавтракав в одиночестве, оделась и вышла на улицу. Погода не порадовала. В окошко куда веселее смотреть было: солнышко, снег искрится. Вот только кто ж знал, что мороз такой! Ещё и ветрище пронизывающий!