Положив телефон на стол, Леша разворачивается и уходит в коридор. В этот момент его экран загорается входящим сообщение. Одним, вторым, третьим. Я невольно кошусь на него, замечая то и дело всплывающее необычное имя отправителя – Зара.

Зара? Никогда не слышала от него о такой. Нахмурившись, беру телефон.

– Держи, Лер. И ни в чем себе не отказывай, – вернувшись, Леша протягивает мне тысячную купюру, а потом чмокает в губы.

Я, действуя на автомате, поворачиваю телефон к нему экраном. Сканирую лицо. Тот сразу же разблокируется.

– Это мой? – не сразу понимает он.

А я прямо в этот момент проваливаясь в вакуум. Потому что на экране всплывает фото от той самой Зары. Она сама себя фотографирует в зеркале, позируя в сногсшибательном комплекте нижнего белья. Очень похожего на моё, только без завязок. А в руке у нее телефон с розовым фламинго. Ниже в сообщении текст – «следующая будет без белья. Если вдруг хочешь раздеть меня сам – приезжай».

Меня будто лавиной снега сшибает.

Рука тяжело опускается вдоль туловища, телефон с глухим ударом падает на пол.

Поднимаю глаза и встречаюсь с насупленным взглядом Леши. В его пальцах свисает протянутая купюра.

– А я думала это мне подарок на день рождения, – указываю взглядом на валяющийся в ногах телефон, на экране которого все еще светится фото с чертовым фламинго, так не подходящим мне по статусу. Теперь я хотя бы понимаю почему, – ошиблась.

Муж приседает, поднимает его, и заблокировав, запихивает в карман.

– Зачем тебе такой? – смотрит на меня из—под нахмуренных бровей.

– А ей значит, нужен?

Меня словно окутало коконом, заморозившим все эмоции. Я пытаюсь переварить то, что узнала, и от этого все действия кажутся заторможенными. Словно это не я вовсе. А Лёша не мой муж, который, оказывается, изменяет мне с девушкой лет на десять моложе меня, если я правильно угадала возраст.

Во всяком случае, выглядит она лет на двадцать пять, а может и меньше.

К горлу подступает тошнота, я машинально его растираю.

Леша хмыкает и отходит к окну. Подкурив сигарету, оборачивается.

– Ей – да. Она любит модные вещи.

– Я тоже люблю, – оборачиваюсь, пытаясь увидеть в его лице хоть каплю сожаления.

Но его нет. Только настороженность и непонимание что будет дальше.

– Ты? – язвительно усмехается. – Ты что, выкладываешь фотки в сеть? Или ведешь блог?

– Разве для того, чтобы иметь такой телефон, обязательным условием должны быть фото в соцсетях?

– Нет. Но тебе зачем такой? Родителям учеников своих звонить? Рассказывать кто из них в очередной раз накосячил? Бред. Тебе я другие подарки дарю.

– Какие?

– Нуууу, вон, например, электромясорубку на Новый Год. До этого фен.

– Только потому что прошлый, которому было шесть лет, сломался.

– И что?

В груди сдавливает, в ушах громким набатом стучит пульс. Обхватив себя руками, во все глаза смотрю на мужа.

– Зачем, Леш? – спрашиваю с болью.

Он знает, что вопрос больше не про подарки. Поэтому резко затягивается и выдыхает дым в сторону.

– Скучно стало. Разнообразия захотелось. А не этого вот всего – дом, ужин, разговор о Сашке и о том, как он снова подцепил какой—то вирус в саду.

Он говорит это с такой усталостью, будто не семейную жизнь нашу обсуждает, а то, как каждый день батрачит на стройке и валится с ног.

С неверием качаю головой.

Какой кошмар…. И как давно это длится?

Но ответ на этот вопрос мне знать совершенно не хочется. Я чувствую себя униженной, глупой и слепой. До чего же слепой, Господи.

Как в каком—то тумане разворачиваюсь и отправляюсь в спальню. Оттуда на балкон. Под кучей хлама у нас где—то должен быть чемодан.