За что мне всё это?

Наконец, надоело мне реветь и себя жалеть, тем более, что я вспомнила — вчера не позвонила папе, и он точно волнуется, а волноваться ему нельзя!

Набрала номер, стараясь, чтобы голос звучал бодро.

— Привет, моя родная девочка, как ты? — Сердце защемило от его голоса по ту сторону, хотелось сразу разрыдаться, и выдать всю правду, но я не могла, не имела права своего единственного родного человека мучить, который к тому же и без того с хрупким здоровьем.

— Папочка, как я могу быть? Прекрасно! — старалась щебетать я словно бы беззаботно и счастливо. — Сегодня вот вечером пойдем с Ренатом в гости, буду красивая у тебя, муж стилиста вызвал. В понедельник в институт поеду.

Рассказывала, стараясь звучать правдоподобно, но разве от отца скроешься?

— Малышка моя, правда все хорошо? — спросил он. — Почему-то у меня на душе неспокойно. И вчера ты не позвонила. Я переживал.

— Не надо, пап, тебе нельзя переживать. Мы просто замотались с мужем… Я правда очень счастлива с Ренатом! Ты же знаешь, как я его люблю, как мне повезло его встретить. Он очень хороший, самый хороший человек на земле, правда…

Сказала это, силясь не заплакать, повернулась и столкнулась с горящим, огненным взглядом мужа…

11. 11.

РЕНАТ.

“Самый хороший человек на земле”...

Чёрт, если бы это было правдой!

Но мгновенно вспыхнувший гнев в её глазах не давал мне даже шанса на надежду.

Ох, Мила, Мила…

Маленькая еще совсем, нежная, глупая.

И чувства скрывать она совсем не умела. Казнила меня без права на помилование.

Да и заслуживал ли я помилования? Сам ведь в этот клуб потащился. И бабу эту не отшил сам. Видел же, как она руки свои поганые ко мне тянет. И прекрасно понимал зачем. Только в тот момент голова не работала нормально. И еще включилось самолюбие и эгоизм.

Я ведь знал, что Мила меня не любила. Так же как и Надя в свое время. Только вот Надю мне не удалось убедить, что я в качестве мужа ей подхожу лучше чем Богдан, а Милу…

Миле я тупо выбора не оставил. Или моя — или отец умрет, и долг огромный на ней повиснет. И объяснил популярно, что ей придется делать, чтобы этот долг отрабатывать. Но уже не со мной, в брачной постели, а со всеми подряд на трассе.

Жестоко? Да, более чем.

Особенно для такой невинной и чистой девочки, какой была Милана.

Она и осталась такой же невинной и чистой. Не приставала к ней никакая шелуха и грязь.

И она верила, что люди в большинстве своем тоже хорошие. Верила, что я — тоже хороший. Да, говорила даже мне об этом.

“Ты хороший, Ренат, очень, я тебя буду любить, обещаю”.

Не смогла обещание сдержать. Так и не полюбила…

Да и кто будет любить такого, как я?

Нет, я знал, что хорош собой, без женского внимания не страдал. Вот только это всегда было внимание не тех женщин. А которых хотел я — те почему-то на меня смотрели как на пустое место.

Богат — тут тоже сомнений нет, и счет в банке, и недвижимость, все мои активы и пассивы это подтверждали. Но характер у меня — не подарок, а с возрастом стал ещё сложнее.

Я привык быть главным, доминировать, привык к тому, что меня беспрекословно слушают подчинённые. И от женщины мне было нужно тоже самое — полное подчинение.

Были женщины, которым это нравилось. Но, повторяюсь — это оказывались совсем не те женщины.

Те, кого любил я, остались равнодушными и холодными.

Надя…

Мила…

Может, мне реально не стоило даже пытаться в отношения с ними? Взял бы ту, которая души во мне не чаяла, любила бы меня, а я бы позволял себя любить?

Но почему же до острой боли в сердце мне хотелось любви вот этой девчонки, которая сейчас передо мной стояла?