- Болеешь. – С нажимом повторял он, давя все сильнее. – Ты поправишься, и тогда мы обсудим сложившуюся ситуацию еще раз.

- Тут нечего обсуждать, я хочу уйти!! – Не помня себя выла девушка.

- Тихо. Тихо, все хорошо. Все нормально. Сейчас тебе кажется, что ты хочешь уйти, потому что на тебя все свалилось, но это ошибка. На самом деле ты не хочешь уйти. И я, как уже сказал, не считаю тебя вещью, я просто провел аналогию в беседе с твоим умоотсталым дружком, только и всего. Это была аналогия. – Арн каким-то странным, тяжелым, напряженным жестом начал гладить жену по голове, зарываться пальцами в мягкие волосы. – Ты любишь меня, я знаю. Ты всегда меня любила, а я любил тебя. Любил, пока ты мне не изменила. Так, как умел. Пока… ты не сделала из меня посмешище. Не унизила. – Пальцы на голове смыкались, мужчина натягивал волосы. – И все равно я люблю тебя, хотя нужно вышвырнуть. А просить прощения… ты не хочешь. Так как мне в такой ситуации поступать, дорогая? Изменить тебе в ответ, чтобы все стало на свои места, и мы были квиты? Да… должно быть, я так и сделаю. Ты не оставляешь мне выбора.

- Арн. – Голос дрожал. – Ты рехнулся. Ты просто рехнулся. Хотя знаешь… делай, что хочешь. Мне все равно, мы итак разводимся, я просто хочу уйти.

- Нет. – Глухо, жутко продолжил он, словно говорил это самому себе. – У нас все наладится. Все встанет на свои места. Уже встало бы, если бы ты умела признавать свои ошибки. – Горячий язык коснулся мочки уха с маленькой жемчужной сережкой. – Я… никогда тебе не изменял, я был только с тобой. Это ты хотела услышать в машине? Только с тобой.

- Мне с тобой плохо. – Взгляд становился отрешенным. – Просто ужасно. Даже если ты был мне верен, Арн, мне все равно было плохо. Ты… такой человек. Может кому-то с тобой будет хорошо, но не мне.

- Сонн. – Сухие, теплые руки скользили по телу. – Будь в постели. Эмоции схлынут, и ты изменишь свое решение. Поправь здоровье и только потом думай о том, чтобы куда-то бежать, хорошо? Я принесу тебе чай. – Он тяжело, сдавленно, фальшиво улыбнулся. Поднялся и, взяв сумку жены, медленно вышел из комнаты.

Холод ручки двери обжигал горячую ладонь. Неадекватный взгляд скользил по полу, на лбу выступала заметная испарина. Что он только что услышал? Что она... сказала? Ему не послышалось? Не приснилось?

Однако, секунды шли, а пробуждение никак не наступало. Хотелось сжать кулаки, ударить что-нибудь с такой силой, чтобы хрустело. Чтобы крошилось в пыль, но руки, словно плети висели вдоль туловища, и только сами собой вздрагивали пальцы от нервного тика. Что значит «хочу уйти»? А как же корзинки с фруктами, над которыми Сонн столько пыхтела? Как же… её взгляды, внимание, просьбы?

Ему казалось, это было неизменно. Что бы не случилось, сколько бы времени не прошло, жена – то, что априори должно быть рядом. Ему казалось, он знал её как облупленную, знал с ног до головы. И как быть теперь? Хотелось вышвырнуть от злобы и обиды, а еще хотелось привязать к кровати и сказать: «даже не думай».

Второго, к своему ужасу, ему хотелось намного больше, чем первого.

Олень. Куколд. Муж, которому изменили. Неудачник. Не помешало бы закричать «шлюха», схватить её за голову, вмять в подушку, расстегнуть штаны. Состричь ножом копну великолепных волос, потрясти ею в воздухе, и швырнуть на пол.

«Я тебя не люблю. Мне с тобой плохо»

Только что это даст?

Может, на мгновение ему стало бы легче. Стоит это мгновение того, чтобы делать это? «Я все еще твой муж» - повторял Бауэр, оглядываясь на дверь. «Я твой муж, и ты будешь мне давать».