Перчатки являлись частью жизни и работы девушки. В них она собирала цветы, расфасовывала по упаковкам для фото, сушила гербарий. Руки красились от сока, воспалялись, но потом однажды пара резиновых «футляров» решила этот вопрос. С лицом, перекошенным от омерзения, она стала осторожно собирать презервативы с постели. Весьма… правдоподобно. Один из их был даже чуть порван с боку.

«Нужно будет отвезти на анализ» - сквозь зубы бормотала Сонн. Съездить в город, отвести на анализ это тошнотворное содержимое, возможно, удастся установить биометрию по остаткам кожи. Написать заявление в полицию, рассказать обо всем. Пусть сотрудники проведут обыск, сделают фото. Скорее всего, над ней посмеются, но, если проявить достаточную настойчивость, можно было попробовать запросить поиск личности по результатам анализа.

Если все пойдет хорошо. Если её заявление примут и рассмотрят, а не решат, что девушка таким образом пытается соскочить с развода, или занять в нем более выгодную позицию. Если по содержимому латексных мешочков вообще что-то можно установить.

Словно зомби, Сонн стала на автомате натягивать на себя случайную рубашку и привычные шорты. Кому было выгодно то, что произошло? Кто так сильно хотел её развода, что пошел на такое? Ответ был прост, лаконичен и жесток, кому угодно. У девушки было слишком много несостоявшихся сталкеров-поклонников с последнего конкурса, в конце концов, она правда была единственной, кто выиграл в нем дважды. Единственной, кто из-за этого факта привлек к себе слишком много сального внимания.

Тут же вставал ребром другой вопрос. Почему этот человек ждал семь лет? Почему не провернул нечто подобное в первый год её замужества? Или, хотя бы, во второй?

«Ты очень хочешь, чтобы я развелась» - шепотом говорила девушка образу преступника. «Но что будет потом? Попытаешься познакомиться со мной? Или изнасиловать? Что у тебя в голове, мразь?»

Она низко опустила голову. Мокрой от нервов рукой взяла телефон, стала вызывать такси, как вдруг замерла, уставившись на экран. Как у этого человека оказался голос Арна на диктофоне? Муж Сонн практически не выходил из дома. Ни с кем не разговаривал, и даже пресловутое «да» или «нет» было очень сложно от него услышать. Запись достал кто-то, кто либо был у него на лекциях в университете, либо кто…

…следил за семейной парой. На регулярной основе. Иных ответов просто не находилось.

* * *

Судя по состоянию гостиной на первом этаже, Арн психовал. Мебель была хаотически сдвинута, сорваны шторы с одного окна, пополам разбита тарелка, в которой раньше стояли фрукты, словно её разломили силой. Чудовищной, звериной силой, а потом просто брезгливо бросили на стол. Его не было дома, и куда муж делся, куда уехал ночевать, Сонн понятия не имела.

Именно сегодня от того факта, что его не было, ей было легче. Сегодня ей на самом деле хотелось, чтоб его не было. «Я семь лет хранила тебе верность и любила только тебя, несмотря на то, какая ты свинья. Семи лет тебе было мало, чтобы узнать меня. Мало, чтобы мне поверить, когда настал вчерашний день. Просто поверить. Пустое все».

Взгляд упал на валяющиеся где-то в стороне изорванные ботинки. Мебелью и тарелкой не ограничилось, Арн крушил все, что попадалось ему под руку, включая обувь несуществующего «любовника». Сонн присмотрелась и присела, глотая ком. Их действительно носили. Сороковой размер, довольно маленькая нога для мужчины. Однако, человек, который набрасывался ночью был, по ощущению, немного ниже мужа, правда все равно высоким. Примерно сто восемьдесят пять сантиметров. Могла быть у такого высокого человека такая ножка золушки? Теоретически, наверное, да, но маловероятно. По факту преступник, должно быть, просто стащил чью-то обувь и подсунул сюда.