После того, как меня бросил Вадик, я долгое время думала, что я полный ноль — без приближения к другим нулям или единице… Но знаешь, что сегодня произошло?

Откладываю письмо в сторону и до мелочей вспоминаю тот сентябрьский день, когда впервые встретила Власова.

— Люба, приоденься как следует, — незадолго до выхода ворчит на меня отец и заставляет пойти наверх и переодеться.

— Там будут солидные люди, — кричит он вдогонку — Немецкая делегация в десять человек из компании «Грин-Инжиниринг»!

— И что с того? Мне нужно одеться в ресайклинговую бумагу?

— Смотри мне, не дерзи заказчику! Власов должен остаться всем довольным. Ты должна справиться с переводом на пять!

Власов, Власов, Власов…

В последнее дни папа постоянно талдычит мне о нем, будто он пуп земли.

Не понимаю, зачем мы идем в этот элитный небоскреб в шестьдесят этажей?!

Папа останавливается у ресепшн, заводит долгий разговор, во время которого вдруг приказывает мне подниматься на самый последний этаж.

Мой прежний мир заканчивается в понедельник в 10:01, когда лифт вдруг останавливается на втором этаже, его двери открываются, и… ко мне входит темноволосый с легкой проседью, массивный, будто Викинг, мужчина.

Он изучает меня, как мне кажется, слишком долго. Делает шаг внутрь и изучает меня еще, пока я жадно осматриваю острые носки своих черных шпилек.

Потолочные лампы мерцают. Затем гаснут совсем. После некоторого промежутка времени, который длится около пяти секунд, но кажется, что прошло несколько десятилетий, свет возвращается с чуть более желтым оттенком аварийной лампы.

Во мне разгорается паника.

— Вам на какой? — осмеливаюсь спросить его я, ведь он не нажал на кнопку, хотя уже доставил неприятность в виде короткого замыкания.

— Не по пути, нажал бы.

Его дурацкий глубокий голос усиливает беспокойство во мне.

— Максимилиан Аристархович Власов, — внезапно протягивает мне свою огромную, мягкую ладонь и крепко пожимает ею мою правую руку.

— Любовь Сергеевна Ласкина, — быстро отвечаю и робею.

Странно, любой из сотен, работающих в этом здании людей, мог вызвать мой лифт. Любой.

Не может быть, чтобы им оказался именно папин Власов!

Не Макс, не Максим, а Максимилиан…

Человек с максимально длинным именем и колоссальным, пугающим меня, присутствием.

Всю нашу поездку до десятого этажа он смотрит на меня своими безжалостными, ледяными (голубыми или серыми?) глазами.

— Ты девственница?

— Простите, что? — едва не проглатываю я язык.

— Был ли у тебя мужчина до меня?

«… мужчина до него?»

Что он несет???

— А причем тут вы? — с вызовом смотрю ему прямо в глаза, затем смеряю оценивающим взглядом с головы до ног, будто не я, а он стоит передо мной раздетым на невольничьем рынке во время торгов.

Наглец нисколько не смущается, а делает уверенный шаг ко мне.

— А в жизни ты в миллионы раз красивее, чем на фотографиях…

Пока не знаю, радоваться или сочувствовать снимкам, попавшим в его руки.

Его самодовольный бархатный тон и отсутствие всякой субординации выбивают почву из-под ног. С одной стороны хочется, чтобы он продолжил танковое наступление, а с другой, пнуть его хорошенько между ног и…

Не убежать, не спрятаться!

Черт, как отсюда выбраться???

— Я ищу себе жену, — так просто заявляет, словно зашел в ТД автомобилей и обращается к продавцу, который по его заказу должен выбрать ему подходящую модель.

— Ничем не могу вам помочь, — резко отстраняюсь от него и в защитной реакции выставляю ладони впереди себя. — Вам бы это… В клинику… Обследоваться! Ну или в школу адекватного общения. Возможно, там вас также научат нормальному подкату…