Не думала, что болезненная правда может ранить физически. Покачнувшись, ухватилась рукой за косяк дверного проёма и, задрожав всем телом, заплакала. Артур закатил глаза и, взъерошив волосы, несдержанно заорал:

– Не цепляйся к словам! Просто оговорился!..

– Видимо, по Фрейду!.. – заикаясь, огрызнулась я и, направившись к двери, прошипела: – С меня хватит. Ни секунды не останусь в этом доме. А шмотки… Засунь себе их в жо…

Договорить не успела. Догнав почти у выхода, Артур подхватил меня на руки и, подойдя к кровати, опустил на матрас.

– Останешься! – пригвоздим меня злым взглядом, пророкотал он и, прищурившись, добавил: – Успокоишься, подумаешь и примешь мои условия. Иначе из комнаты больше не выйдешь.

– Не посмеешь! – огрызнулась, снова пытаясь вскочить. Щеку обожгла пощёчина, а я ахнула и замерла, шокировано, наблюдая, как муж выходит из комнаты.

– Успокойся, – уже в дверях попросил он, как ни в чем не бывало. Демонстративно вставил в замочную скважину ключ и, кивнув на мой живот, вкрадчиво напомнил: – Не надо нервничать. Всё будет хорошо, любимая.

Диана

Накрыв ладонью горящую щеку, долго смотрела на закрывшуюся дверь. Щёлкнувший замок, словно спусковой крючок пистолета, подвёл черту, разбивая на мелкие осколки мои наивные мечты о счастливой семейной жизни. Вынуждая всерьёз задуматься и принять решение.

Но легко сказать, – подумай, реши и сделай. Внутренности буквально скрутило от боли, и, всхлипнув, я рванула в ванную комнату. Склонилась над унитазом и, вырвав, медленно подышала, пытаясь успокоиться.

Разрывать даже нездоровые отношения всегда больно. Особенно, если любишь… Невыносимо осознавать, что тот, кого любила, кому верила, кого видела рядом до конца дней, от кого хотела детей, вдруг оказался… Кем?..

Обиженно всхлипнула, но, заставив себя подняться, подошла к раковине и умылась.

– Я не буду реветь. Не собираюсь с этим мириться. Не дождёшься, – проскулила, пытаясь сдержать истерику, и, пнув тумбу, прорычала: – Не буду! Не сломаешь! Не подчинюсь! Всё равно здесь не останусь!

Посмотрев на своё отражение, криво усмехнулась. На светлой коже расплывалось рваное красное пятно, грозящее превратиться в синяк. И это просто пощёчина? Моя кожа отличалась особой чувствительностью, но…

С какой же силой он ударил? Да какая разница… Такое простить нельзя! Сволочь! Гад! Скотина!

Заряженная собственной злостью, вернулась в спальню и, осмотревшись, решительно направилась в гардеробную. Сумку, отброшенную Артуром в дальний угол, нашла сразу же, а вот с вещами пришлось повозиться.

Вывалив всё, что успела напихать впопыхах, принялась дотошно собирать по-настоящему важные мелочи и шмотки. Вечерние платья, меха и соблазнительное бельё полетело в сторону, а сумку начали заполнять повседневные вещи: хлопчатобумажное бельё, костюмы, футболки, шорты, юбки и простенькие платья, кроссовки, лодочки и пара ветровок.

Тщательно утрамбовав всё в сумку, с трудом застегнула молнию и, оценив учинённый разгром, начала торопливо распихивать оставшиеся вещи по полкам. В случае чего Артур не сразу заметит, а я буду готова к побегу в любой момент.

Вернувшись в комнату, отодвинула от своего туалетного столика стул с высокой спинкой, сунула сумку в проём между полок, а стул вернула на место, пряча временный тайник от посторонних глаз.

Переоделась в обычные джинсы, маечку и джемпер. Собрала волосы в небрежный пучок и, подкравшись к двери, прильнула ухом, настороженно прислушиваясь.

Внизу что-то гремело, слышался звук разбивающегося стекла и непрекращающийся ор мужа. Слов я разобрать не могла, но предположила, что все сотрудники дома получают грандиозный нагоняй и новые распоряжения по поводу меня.