Проходят утренние сборы малыша спокойно. Мы моемся, едим, одеваемся и немного капризничаем оттого, что хотим надеть именно ту майку, которая сейчас сохнет после стирки.

Но Мишку забирает водитель и в доме становится сразу очень тихо. Будто бы кто-то выключил тумблер.

Я должна думать о ребёнке больше, чем о себе. О ребёнке. О Мише. Он ни в чем не виноват.

Если я сбегу, украду деньги из сейфа к чему я приду? К тому, что его у меня снова заберут и он останется сиротой. Из-за меня.

С этими мыслями я беру в руки телефон и звоню Марии.

- Добрый день, - мямлю я.

- Привет-привет, ну ты как?

- Я прислушалась к вашим словам, но… мне нужна помощь. Совет.

- Поняла, умничка, - отвечает Мария. - Я сейчас на маникюре-педикюре, но через часика два могу за тобой заехать, прошвырнемся по магазинам, хорошо?

Я послушно киваю, и сообразив, что она меня не слышит отвечаю тихо:

- Да.

- Хорошо. Пока-пока! - её голос такой добрый и мягкий, радостный а я…

Я чувствую себя погано. Будто бы душу измазала в какой-то мерзости. Хотя ещё ничего и не произошло толком.

Я иду на кухню, делаю то, что никогда не делала раньше. Нахожу в баре, которым пользовался только Лёва бутылку белого вина. Открываю её неумело, наливаю в чашку и глотаю обжигающую, сладкую жидкость.

Становится чуть легче.

Вот так вот и спиваются, Лен. Не доводи до греха.

Прячу бутылку в холодильник.

Два часа проходят как сон, и вот уже машина Марии Сергеевны оказывается под домом. Я спешно выхожу, заметив краем глаза охранника Сергея.

Почему он здесь стоит, а не на посту?

Открываю дверь в машину и втискиваюсь на заднее сидение. Мария сидит рядом.

- Так, мы едем по шмоткам, - объявляет она. - Ты узнала что-то про Аллу?

- Это его секретарша из Питера, - говорю я. - Она вчера была тут. Прилетела.

- От сучка! - Мария картинно хлопает в ладоши. - И что?

- Он её попросил уйти.

- О, ну вот видишь, как хорошо. Я ж говорю, всё не так плохо, как кажется, - тараторит она. - Но мы всё равно с тобой поскорее должны всё про неё узнать и отослать. И всё будет чики-пуки, вот увидишь.

Мне нечего ответить. Её «чики-пуки» совсем не похожи на мои «долго и счастливо».

Ощущение, что я вымазалась в грязи всё усиливается. Только теперь она прилипла к моей душе, как будто я в мокрой одежде после болота. Не отдерешь.

- Так будет всегда? - спрашиваю я обреченно.

10. Женатик теперь на дом вызывает?

Мария Сергеевна недовольно морщиться от вопроса.

- Не забивай себе голову, есть проблема - решаем.

Я больше ничего не говорю, смотрю в окно на приближающиеся торговые центры как на Голгофу.

Я сделаю всё для счастья Мишки, и для счастья Мишки я должна засунуть куда поглубже собственную гордость и совесть.

Я даже не понимаю, расстался ли Лёва со своей Аллой. И всё равно, мы бродим между стендов дорогих бутиков и Мария Сергеевна помогает мне подобрать пару новых нарядов.

В примерочной я натягиваю на себя облегающее платье с длиной до колена и вырезом идущим до середины бедра.

- Я не смогу в таком выйти, - говорю, высунувшись из шторки примерочной.

- Куда выйти? Тебе ж не на рынок и не на панель. Тебе на какой-то вечер, или дома, или в ресторан.

- Смотреть будут, - бросаю я. - Неприлично, как-то.

- Ленок, заюш, - Мария вздыхает полной грудью, явно недовольная тем, что я сейчас говорю. - Если кто-то будет смотреть, это будет здорово. Знаешь, как мужчинам льстит что их женщина привлекательная? Не только для него, заюш. А для всех. Они же охотники. Им нужно, чтобы жена была трофеем. Его добычей. Как Алла одевается?