–И что же мне будет за ожидание?

–Все, что ты пожелаешь, – подыгрывает Игорь. – А пока можем заняться тем, на что моя женушка уже никогда не будет способна.
Пять месяцев назад у меня случился инсульт. Пока я училась ходить заново, мой муж привел в наш дом молодую любовницу. Теперь она не просто живет в нашем доме, но и заявляет права на все, что принадлежит мне.

18. 18

– А твои, я так понимаю, примерно сидят дома и делают всё, что ты им сказал? – резко оборачиваюсь я, уже доведённая до крайней точки кипения. – Или теперь существуют только мои дети? Твои под микроскопом не угадываются? Или ещё в проекте, а, Антон?

Это как бомба с часовым механизмом. Она лежала где-то в пыли, мирно себе тикала, никого не трогала, но время пришло – и бабах!

– Ты что несёшь, женщина! – попятился муж.

– Это не я, это ты несёшь! Уже детей поделил на моих и своих. Что дальше? Может, у тебя формула есть, как родить хороших, послушных, идеальных во всём отпрысков? Так я тебя огорчу: нет её, этой формулы, не существует в природе! Детьми надо заниматься. И воспитывать, да. И если ты сейчас скажешь, что этоЯ их плохо воспитала, то я тебя покусаю! Потому что где в это время был ты? Что ж ты не воспитал СВОИХ детей так, чтобы они беспрекословно ходили по шнурку? Попробуй хоть раз для разнообразия не прятаться за мою спину, а повлиять на дочь или сына. А ещё лучше – хоть раз приготовить ужин. А то по крыльцу вышагивать да речи гневные толкать куда проще, правда? И собак голодом морить тоже легче. Между прочим, и детей, и собак хотел ты. Ты меня ещё на одного ребёнка уламывал. Зачем? И собаки тебе на кой ляд, если ты ни покормить, ни погулять? Перед своими высокопоставленными «друзьями» выпендриться? Мол, у них есть, а я ничем не хуже? И вообще мог бы прислугу нанять, чтобы убирали да жрать готовили. Ты ж вроде бы в состоянии?

– Зачем мне чужие люди в доме? – идёт Антон пятнами.

– Ну, конечно! – закатываю я глаза. – Проще на жену наезжать и требовать всё сразу. Я не безразмерная вообще-то.

– Ладно, ладно! – поднимает он руки вверх. – Я поговорю с детьми. Но давай поедим всё же, а? Или мне теперь задерживаться на работе и ходить в рестораны?

Вот оно, – ёкает внутри. – Задерживаться. И повод прекрасный есть.

– Ну, попробуй для разнообразия, раз твоя любимая принцесса не хочет тебя по вечерам кормить.

Я делаю инспекцию продуктов. С обеда ещё осталось достаточно. Готовить принципиально не стану. Пусть ест не с пылу с жару, как ему нравится. Пусть разогретым питается.

Я вижу, как Антон морщится, но вслух он ничего не произносит. У него пунктик: любит свежеприготовленное. Но ничего, не барин. Если голодный – съест всё, что на стол поставлю. А нет – пусть становится у плиты.

Он ведь не всегда таким был. Мы как только поженились, жили бедно, но зато весело и душевно. Антон прекрасно картошку жарил. Такую… с хрустящей корочкой. Да и другое худо-бедно мог приготовить. И кашку нашему первенцу варил мастерски, когда у меня молоко пропало.

– Мне всё это не нравится! Не нравится! – бросает он вилку почти в конце ужина, который прошёл в гробовом молчании.

– Что тебе не нравится? – поднимаю на него глаза.

– Всё! Где дети? Ты им позвонила?

– А ты? – холодно интересуюсь я и вижу, как растерянность мелькает в его глазах.

Он даже не подумал. В голову ему не пришло, козлу эдакому. Привык, что всё на мне. Что я разруливаю все вопросы, любые склоки. Отстранился, словно он тут хозяин, но такой… поверхностный. Всем советы ненужные раздать – это он мастак. А решить что-то – нет, не к нему.