– Все в порядке?

– Да, конечно. Спасибо.

Делая глоток, смотрю на Сергея Олеговича. Сталкиваюсь с ним взглядом, когда он делает то же самое.

Чувствуя неловкость, отвожу глаза и отодвигаю стакан.

– Все, что он сказал, – бред, – считаю себя обязанной внести ясность.

Он молча кивает.

– От плана я не отказываюсь, как и сказала ранее. Но сначала я подожду вашу информацию. Слишком многое сложилось в его пользу. У меня появились важные вопросы. К примеру, почему дети так поступили? С чего Алексей так уверен, что я ему изменила?

– Можете положиться на меня, Ирина. – Он наклоняется к столу и кладет на него руки. – Я представляю, что мой отец мог сказать обо мне. И понимаю, что вы готовы разделить сказанное на два. Но поверьте: руки у меня длинные. Есть инструменты давления на таких, как ваш муж, и нужный опыт. Отец посоветовал обратиться ко мне не просто так.

Адвокат просит меня записать номер телефона мужа, имя и адрес дома с офисом. Когда я продвигаю к нему листок, он кладет его во внутренний карман пиджака, поднимается и, попрощавшись, идет к двери.

Открыв створку, он почему-то медлит, а потом разворачивается и говорит:

– Прежде всего, давайте перейдем на «ты».

Киваю, соглашаясь.

– Так будет проще во всем, – поясняет он. – У меня есть твой номер телефона. Полагаю, если понадобится уточняющая информация, я могу тебе позвонить или написать в любое время?

– Конечно.

– Тогда на сегодня точно все. И мой совет – не переживай и держи эмоции под контролем. Всего доброго.

– И тебе, – отвечаю, немного удивляясь его «совету», когда он уже фактически скрылся за дверью.

Некоторое время думаю о разводе, и это нервирует. Я не могу позволить себе такие вещи. Раньше мне казалось, что я умею четко разделять “внутреннюю” себя на деловую женщину в офисе и жену и мать – дома. Умела, пока не пошатнулась одна из основ, составляющих мою личность.

К обеду приезжает сестра. Я слышу ее задолго до того, как она вваливается в кабинет.

– Не злись. – Карина выставляет руку и проходит к столу. – Я переживала за тебя. Мало кому удается работать, когда кругом такой бардак.

Усмехаюсь, оставляя в покое документы.

– Ты прав. У меня просто все валится из рук. Ненавижу быть такой.

– Знаю. Но и отдыхать ты тоже не захочешь.

– Не захочу.

– Поэтому тебе придется взять себя в руки.

– Дело именно в этом, Карин. Я вроде не так чтобы расклеилась, но все равно ничего не выходит.

– Мне ли не знать, что происходит с людьми после того, как их в пропасть толкают близкие люди?

Грустно смотрю на сестру, но вижу лишь улыбку.

– Не хочу, чтобы ты переживала из-за тех, кто этого недостоин.

– Я встречалась с адвокатом.

– А вот это по-настоящему хорошие новости. Что в итоге решили?

– Решили, что Леша мудак. И что я заберу все, что причитается мне по закону.

Сестра смотрит, выпучив глаза, затем, начинает громко смеяться и хлопать в ладоши.

– Ну ничего себе! Кто этот мужчина, сумевший тебя переубедить? Я хочу его поблагодарить.

– Поверь, – усмехаюсь, – он в этом решении виновен лишь наполовину. Ты еще не все знаешь.

– Правда?

– Мне позвонил Леша и обвинил в измене.

– Какой измене? Той самой? – Сестра шокированно смотрит на меня.

– Ага. Заявил, что знает о моем «новом хахале». Угрожал, чтобы не лезла к детям, и, разумеется, ни на что не претендовала. Иначе заберет все, что у меня есть.

– Матерь божья! – Карина прикладывает руки к груди. – Может, он головой ударился и звонил из больницы? Что за подонок такой!

– По-моему, его били по голове все эти годы. Вот и выбили все мозги, – усмехаюсь.

– Нет, я все понимаю, Ир. Придумать можно что угодно. Но почему именно это?