— Что?

— Просто подумала и даже не знаю, произносить ли это вслух.

— Лучше произнеси, иначе я лопну от любопытства.

Марина кивает и выпаливает на одном дыхании:

— Как думаешь, а этот адвокат не может быть подосланным Эдиком?

— О, нет, — тут же отвечаю, отвергая ее мысль на корню. — Его порекомендовал мне один знакомый, никак не связанный с ним. По крайней мере, я хочу в это верить.

— Ладно. Я рада, что ты в этом так уверена. Мне неприятно думать, что такие люди могут быть способны на все. Это бы говорило, что над ними нет власти, а значит, всё можно.

— Брось, Эдик не такая крупная птица, чтобы о нем такое думать.

— Знаешь, я вот сейчас скажу, а ты уже потом меня осуждай за эту мысль, ладно?

Я неуверенно киваю ей и жду, что еще она может мне сказать такого, что я захочу оспорить.

— Вот ты всегда говорила, что не используешь деньги отца из-за принципов. Я не борюсь с этими принципами и не стану их осуждать. Когда у твоего мужа бизнес пошел на спад и ты не стала просить отца о помощи, а возложила на себя уйму работы, я не открыла рот, даже видя, как ты устаешь. Но сейчас, Яра… Думаю, ты обязана ему все рассказать и не попросить, а потребовать помощи.

Ее речь заставляет закрыть глаза и прогнать накатившие слезы.

Вопрос о моем отце в данном случае меня ранил.

Прошло уже так много дней с тех пор, как он обещал все объяснить, и моя вера таяла. Думаю, к тому моменту, когда он приедет для разговора, она испарится вовсе.

Вчера я позвонила маме, так как уже не могла жить без обещанных ответов, но получила очередное разочарование. Она сказала, что его нет дома. Два дня. Столько же, сколько не было дома моего мужа.

Это было либо совпадением, либо тем самым ответом на мой вопрос, который я искала самостоятельно на протяжении недели.

Если папа согласился вести дела с Эдиком, то он потерял меня навсегда. И как бы ни было больно, я все еще надеялась на прояснение ситуации в свою пользу. Отец никогда не был тем человеком, который променял бы семью на деньги. Но, с другой стороны, он никогда не сталкивался с таким выбором.

— Яра?

— М?

— Прости, если я сказала что-то не то, — Марина выглядит потерянной и даже напуганной моей молчаливой реакцией.

— Все в порядке. Я просто задумалась. Но ты права. Я обязательно так поступлю. Сейчас не время для гордости и принципов.

Следующие три часа пролетают, как всегда, в приятной суете. Пока ученики выполняют тестовое задание, я переписываюсь со Светой, составляя план на вечер.

После того вечера, когда дочь выставила ситуацию в неприглядном виде, мне самой было стыдно перед подругой. Я лишь надеялась, что она знает, как я ей доверяю.

Договорившись с ней, я убираю телефон, но он снова вибрирует. На этот раз это не короткое уведомление, а звонок.

От Ивана.

Встав со стула, я выхожу из класса и быстро отвечаю.

— Да?

— Как ты относишься к совместному ужину?

— Эм, сегодня? — мои губы самопроизвольно растягиваются в улыбке.

— Да, — следует его незамедлительный ответ.

— Хорошо, я не против.

— Тогда я сейчас скину тебе адрес или могу заехать за тобой сам.

— Все в порядке, я приеду на машине.

— Договорились.

— Иван, — останавливаю его, не позволяя сбросить вызов.

— Да?

— От адвоката ничего не слышно? Я ему не звонила, чтобы не отвлекать, но… может быть, он говорил что-то тебе?

— Приезжай, — усмехается он, — это обсудим в том числе.

— Хорошо, до встречи.

— До встречи, Ярослава.

Когда мое полное имя слетает с его губ, я снова улыбаюсь.

Чувствую себя школьницей, собирающейся на первое свидание. Я дико волнуюсь. А мысль, что волнует меня этот мужчина — пугает куда больше.