— Что мне делать, мам? Я держусь и стойко всё принимаю, но это всё равно ломает. Глубоко внутри это рушит меня.

— Знаешь, а ты не обязана быть сильной постоянно и всё сносить. Бей подушку и кричи, рыдай. Вот прямо сейчас, — она повышает голос. — А потом посмотри им в глаза и вспомни, что это они предатели, Яра, а не ты. И это их выбор. Ты не виновата в том, что они слабы.

Я чувствую, как слезы скатываются с моих щёк, а горло сжимается от сильного удушья, и я, не сдерживаясь, плачу. Всхлипываю и не стесняюсь этой боли.

— Если и плакать, Ярослава, то до самого дна. А завтра ты будешь ещё сильнее.

— Спасибо тебе, — осушаю салфеткой мокрые глаза.

— Я твоя гавань. И ты не должна забывать это. Даже если тебе сорок. А мне чуть больше, — её слова заставляют улыбнуться.

Моя мама всегда выглядела гораздо младше своего возраста, и те, кто не знал её, думали, что мы сёстры.

«Моя гавань», — воспроизвожу её слова.

Так было всегда. Мама была моей подругой, опорой, человеком, который знал меня так же хорошо, как знала себя я.

Я не хотела её волновать происходящим в моей семье, но, очевидно, зря.

— Стало лучше? — спрашивает она, выжидая каждый мой срыв в этом разговоре.

— Гораздо лучше. Спасибо, мам.

— Я могу слушать тебя до утра и ждать, пока ты утолишь свой гнев, Яра. Я твоя мама.

Запечатлеваю её слова в своём сердце и улыбаюсь.

— Тебя можно цитировать, ты в курсе?

Она начинает смеяться, резко меняя курс нашего разговора.

— Тогда я буду рада, если мои слова будут жить после меня.

После этой минуты, когда мы наконец отвлеклись, я всё равно меняю разговор в обратное русло.

— Мам, а где папа? Я просто не поняла, он действительно подписал с Эдиком то соглашение или контракт, несмотря на всё, что я ему сказала?

Она вздыхает, и я чувствую, как мне становится плохо. Неужели это правда?

— Дочь, ты не думай об этом. Если папа что-то делает, то так необходимо. Он ничего не делает просто так. Если он сказал дождаться разговора, то лучше просто дождись, хорошо?

— Ты права. Я просто не ожидала этого.

— Лучше подумай о другом. Тебе нужен хороший адвокат по бракоразводным делам. Сама понимаешь, дело не простое. И лучше не медлить.

— Боже, ты права.

В голове тут же всплывает тот мужчина. Иван. И его желание помочь.

Я быстро прощаюсь с мамой и встаю с кровати. Нахожу визитку в сумочке и смотрю на выпуклые цифры его номера телефона.

— Была не была, — бормочу и набираю его номер.

Он отвечает спустя пару гудков. Его голос глубокий и твёрдый, каким я его и запомнила у дороги.

— Здравствуйте, Иван. Я — Ярослава. Позвонила вам по поводу адвоката. Вы говорили, что можете помочь.

Он молчит буквально секунду и отвечает, когда я уже думаю напомнить, откуда у меня его визитка.

— Да, могу. Когда мы можем встретиться?

11. Глава 8

Просыпаюсь от тихого, чуть вибрирующего звона будильника. Несколько секунд лежу, не двигаясь, глядя в потолок. Сознание медленно выныривает из сна и как только я возвращаюсь в реальность, на меня обрушиваются воспоминания о вчерашнем вечере. Будто тяжелая бетонная плита ложится на грудь. Сердце сжимается, дыхание сбивается. В голове всплывает мерзкий голос Эдика: «Я тоже по тебе соскучился».

Перед глазами лица. Их взгляды. Безразличие. Насмешка. Предательство.

Мелькают сцены, слова, тонкие иглы, воткнутые под кожу.

На секунду подступает желание снова разрыдаться. Закричать. Сбежать.

Но я глубоко вдыхаю.

Нет. Этого не будет.

Сегодня я не покажу, как мне больно оттого, что все отвернулись от меня. Сегодня я не жертва. Сегодня я женщина, у которой все под контролем. Даже если это пока ложь, она поможет мне продержаться, выглядеть сильной. Как же это сложно, когда внутри все превратилось в огромную рану, которая кровоточит каждый раз, когда кто-то напоминает мне о том, что произошло за последние дни.