- Чем это я его загадила? – выпячивает губы вперед, лицо снова перекосило.

Сказала бы уточка, да язык не повернется животинку оскорбить.

- Ты на него села. А я же не знаю, где и с кем ты там шляешься. Теперь придется любимое кресло выкидывать. Кто ж после заразы в доме вещи оставляет.

- Тыыы про меня? – вскакивает как ужаленная.

- Зараза принесла в дом заразу. Все закономерно, Анжел. Теперь придется все обеззараживать. Включая и Петюню. Он и так хиленький, а если еще болячку какую подцепит. Как народу в глаза смотреть?

- Тааак! А вот это ты брось! – светло-голубые глаза мужа, сейчас подернуты болотной тиной, темнеют в гневе, - Никаких подробностей в сети! Ты меня слышишь, Форся! И те фото удали!

- Ага, уже удалила, - киваю, даже покорность изображаю.

Мне сейчас не надо сильно заострять внимание на этом моменте.

Иначе сюрприз не получится.

А я их много готовлю, чтобы муженек уж точно навсегда наш брак запомнил.

- Точно? – прищуривается.

- Не криви мордаху, морщин и так много, а так вообще на деда будешь похож. Чето твои косметологи тебя за лоха держат, деньги берут, а вместо молодильного яблочка, печеное, еще и червями изгажено, - хлопаю его по щеке.

- Фрося! Замочи ты уже! Ты не была такой! – хватает меня за подбородок и в глаза заглядывает.

- Петь, с памятью проблемы, я же сказала, раньше притворялась, сейчас решила твоему лозунгу следовать, за правду! Теперь только правда! Так что там с ребенком? Кто из вас мне поведает?

- Все! Я больше не могу! Ты никто, Фрося! – Анжела упирает руки в бока, грудь вперед выставляет. – Типа жена! Но это фикция! Мы с Петей давно вместе и любим друг друга! И ребенку нашему девять лет! Получи ответочку, деревенщина!

5. Глава 5

Внутри я вулкан, взрыв неизбежен. Но еще надо чуточку подождать. Совсем капельку. Я продержусь.

Я смогу!

Нет, это же надо! Эта парочка давно сношались. Весь мой брак с Петей! Так какого я ему понадобилась?

Для Пиара.

Все!

Нет такое забывать нельзя. Прощать, тем более.

Мысленно опускаю Анжелкину башку в унитаз. Не наш, а деревенский, как у моей бабки.

Много-много раз!

А Петю за ссохшиеся причиндалы на дереве подвешиваю.

- Фрося! Это не то, что ты подумала! – выкрикивает Петя.

Побледнел весь. На белой рубашке пятна пота проявились. Анжеле сигналы глазами подает. Руки в кулаки сжал.

- Смотри не пукни от натуги, - скрещиваю руки на груди.

- Ребенок был до брака. До, понимаешь, Фрось. А до не считается.

- А после ваши сношения как воспринимать? Типа для здоровья? По привычке? Но любишь ты все равно меня? Ничего не перепутала?

- Петя, хватит перед ней оправдываться! Скажи ей, что ты любил и любишь только меня! Я твоя женщина, а она так… пожалел, обогрел облезлую. Не имеет она права качать! Хватит сюсюкать с ней! Поставь ее на место!

- Тебя, Анжел, он уже поставил. Даже жалко тебя стало… Хотя нет не жалко, сама подписалась быть сливной канализацией Пети. У вас сын, отношения были, но ты спокойно позволила ему жениться на другой. Признала, что ты просто тряпочка у входа и о тебя можно ноги вытереть.

- Да как ты смеешь! Ты хоть понимаешь, что ты просто ширма! Никто! Деревенщина, у которой ни рожи, ни фигуры, ни воспитания! Он тебя использовал! Мы с ним! – выдра покрывается красными пятнами.

Лицо знатно перекосило. Одна бровь выше другой, так и замерла, левый угол рта тоже вверх пополз, правый вниз.

Чую, придется ей у косметолога долго просидеть.

- Использованную, кривую, порванную тряпочку я тут вижу только одну.

- Я ему сына родила! А ты не смогла за семь лет! Ты бракованная баба, Фрося! – надрывается облезлая.