Отталкиваясь пятками и лечу вниз головой. Ныряю в черную воду, погружаясь в бездну. Замираю, расслабляю ноги и руки, закрываю глаза. Зависаю над пропастью, слушая свое сердцебиение.

Раз. Два. Три.

Вот так хорошо. Концентрация на задержке дыхания и ровных ударах. Я не думаю о муже, член которого ритмично погружался в его секретаршу, я не думаю о нашей семье и жизни. Есть только миг, и я в нем.

Хорошо.

Неожиданно меня подхватывают под грудь сильные руки и рывком вытягивают на поверхность.

— Ты совсем больная? — орет бородач, прижимая к себе.

— Почему это? — даже обидно как-то.

Машинально хватаюсь за его широкие плечи и прижимаюсь к мужчине, чтобы ему было проще держать меня.

— Ты была под водой больше двух минут! — орет он.

— Я десять лет занималась плаванием, — поясняю. — Могу и дольше не дышать.

— Спасибо, что предупредила, перед тем как нырнуть! — язвит он.

Поджимаю губы и рассматриваю лицо бородача вблизи. У него красивые, какие-то медовые глаза. И он младше, чем я думала. Лет тридцать пять, может даже меньше. Его кожа даже в прохладной воде горячая.

Он опускает взгляд на мой белый лифчик, который стал полупрозрачным и не скрывает больше ничего. Сглатывает.

По позвоночнику вверх ползет какой-то неконтролируемый ужас.

Я в открытом море. С мужчиной, имени которого не знаю. Полуголая.

— Быстро наверх! — командует он, будто чувствуя смену моего настроения.

Быстро поднимаюсь по лестнице, стараясь не думать о том, что бородач сейчас смотрит на мою попу. На палубе подхватываю полотенце и кутаюсь в него.

Мужчина, не глядя на меня, вылезает следом за мной и тут же идет к штурвалу, заводит мотор и начинает движение, разворачивается. Да. Так лучше будет.

Я сижу на диванчике, смотрю на удаляющийся горизонт и прощаюсь с ним. А мне бы так хотелось провести тут весь день. Или всю оставшуюся жизнь.

Когда мы пришвартовываемся, я надеваю сарафан. Белье еще не высохло, и ткань моментально пропитывается водой. Отжимаю волосы, захожу внутрь, где бородач уже переоделся в сухую одежду.

— Как тебя зовут хоть? — спрашиваю его.

Он усмехается:

— Забей, русалочка, — усмехается он. — Эта информация тебе не поможет ничем. А теперь беги. И не тони больше.

— Спасибо за все, и… я хорошо плаваю.

Мужчина провожает меня взглядом, и я ухожу.

Я не успеваю уйти далеко. Меня перехватывают руки, до боли сжимая мои предплечья.

— Ксюша, блять! — орет муж. — Какого хера ты тут делаешь?!

Далеко убежать не получилось…

3. Глава 3

Кирилл

— Леша, блять! — ору на начальника службы безопасности. — Где она? Найди мне ее!

— Кирилл Юрич, мы делаем все возможное. Нам нужно время.

— Работай!

Наливаю себе в граненый стакан вискарь, выпиваю залпом.

— Кирилл Юрьевич, я могу что-то сделать для вас? — секретарша появляется передо мной в халате.

— Дина, я сказал тебе — скройся с глаз моих! — рычу.

Дина, мать ее, будто не понимая русского языка, садится ко мне в ноги и смотрит преданно:

— Почему помешала она, а виновата я?

— Слыш, Дин, ты берега не путай, ясно? Не она, а Ксения Александровна. И уважения в тон добавь, понятно?! — злюсь, хочется зарядить секретарше, чтобы свалила наконец. — И она не виновата в том, что я трахнул тебя.

Дина, сука такая, поднимается на ноги и вертит жопой:

— Мне кажется, если бы она удовлетворяла тебя, ты бы не трахнул меня, — улыбается зазывно.

А мне хочется пойти и проблеваться. Господи, что со мной не так? Нахера я устроил все это? Как бес попутал. Можно ли ненавидеть себя еще сильнее?

— Дина, свали нахуй из поля моего зрения, — кровь приливает к глазам. — Чтобы сегодня же вернулась в город.