Кто-то ведь разводится так? Да? Ну, где-то… в идеальном мире.
Хотя нет.
В идеальном мире любимый муж не изменяет жене, не трахает молодую суку.
В идеальном мире нет разводов и измен.
А мы, увы, имеем то, что имеем.
– Кира, уведи, пожалуйста, Варвару, нам с мамой надо поговорить.
– Нет, пап. Говорите при нас. Никуда мы не уйдем. Я точно не уйду.
Моя порода. Моя девочка.
Сильная.
Хотя… когда это женщине стало необходимым быть сильной? Почему сила женщины стала единственной гарантией выживания в этом мире? Куда перевелись настоящие мужчины, которые должны женщину любить, беречь, защищать?
Почему сейчас женщина вынуждена защищаться от мужчин?
Или так было всегда? Просто мы идеализируем образ слабой женщины, хозяйки домашнего очага? И мужчины – война, добытчика, защитника?
Да, я понимаю, что мы, женщины, в чем-то сами виноваты. Далась нам эта эмансипация! Зачем женщины решили бороться за какие-то свои права? Вместо прав получили одни обязанности. И мужчин, готовых сесть на шею и ножки свесить!
Смотрю на мужа. Почти уже бывшего.
Бледный, лицо как-то осунулось за эти два дня. Похудел. Под глазами круги.
Интересно, оно хоть того стоило?
– Девочки, я… я люблю вас. Я не хочу вас бросать. Не хочу никуда уходить. Я против развода.
Прекрасно!
Просто молодец!
Вот так одним махом сделал меня виноватой!
– Если ты их любишь, если ты против развода, если ты такой замечательный, почему ты сделал это? Почему ты предал меня, Стас? Почему ты предал нас?
Молчит, голову опускает, вздыхает тяжело.
Ути бозе мой! Страдалец за народ!
Сволочь!
Не позволю ему повесить вину на меня! Не позволю!
– Отвечай! Это именно ты пошёл на предательство!
– Маша, это не так. Я не предавал вас, я… я просто… оступился!
– Еще скажи – не в ту дверь вошёл! Не в ту… – дырку, сказала бы я, если бы не дочки рядом.
– Мамочка, если папа… если он… он раскаивается! Может, можно его простить?
– Преступник, убивший сотню человек, тоже раскаивается, плачет, его можно простить? Он стрелял в безоружных женщин, детей, стариков, можно его простить?
– Мамочка, но папа же никого не убил…
Ошибаешься, малышка моя. Он убил меня.
Убил милую, немного наивную, веселую, любящую, нежную женщину, которая была уверена в своём мужчине, которая была готова на многое ради него.
Её он убил.
Я больше никогда не буду такой. Никогда не смогу верить.
Никому.
Это, может быть не так страшно, как выстрел в упор или в спину.
Но это тоже очень больно.
– Он не убил, малышка. Он предал. Я не могу жить с предателем.
– Но я хочу, чтобы папа был с нами! Мама! Пожалуйста!
Конечно, она этого хочет! Конечно!
– Маша…
Стас снимает с себя руки дочери. Подходит ко мне.
Внимательно смотрит в мои глаза и медленно опускается на колени.
Абзац…
Глава 12
Не могу сомкнуть глаз.
Я знала, что будет тяжело, но чтобы настолько…
Варька рыдала, Кира в конце концов тоже расплакалась.
Господи, Стас вытирал слезы!
И только у меня их не было.
Ни одной слезинки.
Всё. Закончились.
Только вот боль никуда не делась.
Боль и обида.
За себя. За свою внутреннюю принцессу, которую втоптали в грязь, отняли корону, уничтожили.
Это, наверное, самое страшное при измене. Когда ты перестаешь чувствовать уверенность в себе.
Рассматриваешь в зеркале лицо, фигуру, осанку, придирчиво рассматриваешь, ищешь недостатки, находишь. И вот уже даже уговариваешь себя, что он прав, что ты недостаточно хороша, подурнела, отстала от моды, не следишь за собой как должна. Поэтому он и стал поглядывать налево. Поэтому он и ушёл.
И ведь знаешь же, что нифига не поэтому. Но этот проклятый женский перфекционизм! Хорошо тем, у кого его нет.