Правду говорят, нужно принимать с благодарностью то, что тебе дает жизнь, не жалеть и не сомневаться, иначе можешь потерять все, что есть. Дали, бери и будь счастлив. Без всяких сомнений и самокопаний.

В тот день я работала. Была на вызове. Ближе к середине смены зазвонил мобильник.

— Тань, давай вечером к родителям на дачу махнем? — без прелюдий предложил мне Сашка. — Сходим на озеро, шашлыков поедим?

— Да я всегда за, а родители как? Не против? Маме ж огород нужно поливать, а тут мы, — засомневалась я, зная, что своим появлением на даче помешаем свекрови выполнять госзаказ по помидорам, капусте и огурцам.

— Не против, я к ним сейчас еду.

— Что-то случилось? — заволновалась я, зная о проблемах с сердцем у свекрови.

— А, нет. В смысле, за ними еду. У отца машина снова сломалась, а мама ждать не может, сама понимаешь, огурцы сохнут, помидоры не растут. Родители попросили на дачу их отвезти, — в голосе послышалась забота.
Сашка всегда трепетно относился к родителям, помогал, чем мог. Никогда не отказывал.
Он и моих не обижал. Мой отец в зяте души не чаял, встречал как родного сына.
Мне иногда даже обидно становилось. Я ж им родная дочка, а он зять. Но Сашка их обаял, да.
— Ну я и решил, давай тоже к ним вечерком потом нагрянем? Я тебя после работы, подскочу, заберу. Ты как?

— Всегда за.
Тоже интересный. Сначала “я решил”, а потом “а давай”. Но такой он был, мой муж, умел принимать решения единолично, часто оставляя мне право только согласиться.

— До вечера. Целую тебя.

— И я тебя…

Наша бригада возвращалась с вызова: возрастная, сердечный приступ, отказ от госпитализации. Жара действовала на всех.

— Ребята, на северном выезде из города авария, — завопила рация голосом нашего диспетчера, Валечки. — Один труп, два тяжелых, кто поблизости, примите вызов.

— Что скажешь, командир? — посмотрел на меня вопрошающе водитель.
— Едем, — вздохнула я, посмотрев в мобильник. До конца смены было еще далеко.
Заработала сигналка. Взвизгнули покрышки.

Когда подъехали к месту аварии, там уже работали мчсники. Останки смятой темно-синей Хундайки выглядывали из-под огромного монстра — зерновоза. Водитель заснул за рулем, смял барьер и выехал на встречку. Кругом битое стекло, зерно вперемешку с кровью.

Сердце екнуло, я заметила на асфальте расплющенный зеленый корпус автомобильного освежителя. Такой же висел в нашей машине.

А потом все рухнуло, когда я увидела знакомые мужские босоножки, выглядывающие из-под запачканного покрывала, я их сама покупала и дарила свекру. А потом услышала фамилию. Черновы. Сашину фамилию. На подкосившихся ногах я подошла к месту аварии, рядом суетились коллеги.
"Сашка, где Сашка?" — раненой птицей билось в голове и тут же вступало строгое: "Я врач, я не имею права на панику", — скрипело под подошвами битое стекло, пока я шла на сгибающихся ногах к любимому.