— А должны были? Как вы верно подметили, я жена. И инспектировать у меня нет никакого желания. Лучше массаж или маникюр, не так ли? — спрашиваю у нее.

— У вас совсем нет амбиций?

— А вы со мной собеседование проводить хотите?

— Вовсе нет. Просто Артур Захарович очень амбициозен. Думала, жена должна быть ему под стать. - колет она.

Вот же скользская змея с острым языком.

— Думать о жене своего начальника входит в ваши должностные обязанности? Забавно. В самом деле, фри-комьюнити и никакого такта. Кстати, кофе хотите? А то сделала себе, а мне он наскучил.

— Что?

— Не беспокойтесь, я не пила. Хотя, вам, кажется, без разницы надпитый кофе брать или свежий, так ведь?

— Что?! — еще сильнее хмурит брови Светочка, и теперь на ее лице нет ни намека на улыбку.

Она скорее готова броситься на меня с кулаками.

А я преспокойно отпиваю глоток, и выливаю оставшееся в раковину.

— Ну, как хотите. Мне он все равно надоел, — сама не знаю зачем, колю ее еще сильнее, и сейчас она в самом деле сорвется.

И я бы испытывала удовлетворение, если бы не боль и тошнота от этого всего.

— Ого! — раздается удивленный ох, и я замечаю, что к нашей “милой” компании присоединился Толик.

— Что тут у вас? — пытается говорить спокойно, но видно, что его передергивает от нервов.

— Знакомство, — говорю ему с горькой ухмылкой.

А затем разворачиваюсь к кулеру и набираю воды, потому что держать на лице ледяную маску все сложнее. А ноги так вообще ватные. Хоть бы тут не упасть на радость врагам.

— Света, у тебя перерыв еще не закончился? — торопит дамочку Толик, и та, фыркая, уходит.

Слышу, как громко стучат ее высокие каблуки по керамограниту. Злится. А я горько усмехаюсь сама себе.

Во рту такая горечь, что вода не помогает. А в душе будто кошки нагадили. Тошно.

— Яна, — зовет меня Толик каким-то встревоженным голосом. — Как ты?

— Нормально, — отзываюсь я, но не оборачиваюсь. Сейчас трудно держать лицо, когда эмоции зашкаливают до предела.

— Точно?

— То сотых процента, Толик, — киваю ему, вынуждая себя все-таки обернуться.

Видимо, поспешила, потому что выражение лица Толика, после взгляда на мое лицо, сдает все его мысли с потрохами.

Ему жаль меня. И это делает лишь больнее.

Я ведь не умираю, черт возьми!

— Развод – это всегда тяжело, — вздыхает он, устраиваясь возле кофе машины. Задает команды, старается не смотреть на меня, пока бубнит про трудность решения и внутренние метания, но затем смотрит в глаза. — Но порой это идет на пользу.

— Что, прости? — не понимаю я.

Разве он, как друг Атура, не должен быть на его стороне и отговаривать меня всеми правдами и неправдами?

— Когда мы разводились с Викой, я думал, что жизнь кончена. Посмотри на меня сейчас. На нее. Мы оба получили шанс на новую жизнь и воспользовались им. Поэтому, не хорони себя заживо, Яна, — выдает он, путая меня еще больше.

К тому же, наш случай с Антоном, и их с Викой совсем разные.

Насколько мне известно, Толик не из-за измены развелся. Жена его бросила из-за пристрастия к азартным играм. Он даже запил тогда.

Артур был в гневе и сказал, что если тот не ляжет в клинику, то между ними все кончено. Был так зол, что готов был похоронить долгие годы дружбы.

Но Артур лишь снаружи был так решителен. Внутри он дико переживал и мучался. Но знал, что только так Толика можно вытащить из трясины, которую друг не хочет покидать.

А Вика, она всегда была молодцом. Выбирала себя и себе достойных. Яркая девушка, которая ушла с наших радаров, чтобы не потонуть вместе с Толиком. И если раньше я не понимала ее решения оставить мужа, то теперь думаю, что без этого развода и ультиматума Артура, Толика, возможно, с нами уже не было бы.