Уставший, с хрипотцой. Такой родной и… предавший.

Первое желание, что возникает в груди, это накричать, взорваться, выпустить ту боль, что убивает меня изнутри. Но молчу…

– Любимая, ты слышишь?

Любимая….

От этого слова становится еще больнее.

– Лжец! – не выдерживаю я, но голос срывается, и Артур не разбирает того звука, что вылетел из меня.

– Ян? Ты в порядке? Не понял, что ты сейчас сказала?

Сжимаю кулаки, готовая высказать все, что думаю. Но не здесь. Не при Лизе. И не при свекрови, у которой слух, как у летучей мыши.

Даже не в этом дело.

Мне страшно. Сразу по тысяче причин.

Одна из них, что он соврет, а я поверю и останусь дурой. Другая – что признает правду.

– Как прошел ужин? Ты уладил свои дела? – спрашиваю я, и чувствую каждой клеточкой, как Артур напрягается.

– Да, – голос звучит поддельно бодро. – Все подписали на наших условиях.

Сдается мне что он кого-то другого вчера “подписывал”. Или это было после переговоров?

Успокойся, Яна. Не делай ошибок сгоряча. Вообще ничего не делай сгоряча.

– Ты приедешь? – с трудом выдавливаю из себя. Он ведь обещал к нам присоединиться, как дела будут сделаны.

Опять пауза. Короткая, но достаточно яркая.

– Нет, малыш. Все еще куча работы. Вы ведь там не скучаете без меня?

– Если скучаем, то ты можешь обменять наши билеты на более ранний рейс? – спрашиваю я и тут же закусываю губу.

С одной стороны я дико боюсь этой встречи, с другой мне нужно во всем разобраться или я сойду с ума.

– Зачем? Море уже надоело? – смеется, как ни в чем не бывало, и я вновь подавляю в себе порыв высказать все сейчас же.

Нет. Я это сделаю, глядя ему в глаза. Тогда он не сможет от меня ничего скрыть.

– Жара надоела. К тому же нам нужно приготовиться к саду.

– Ну, хорошо. Я посмотрю, что можно сделать. – заверяет он. – Ян, ты точно в порядке? Голос….

– Только проснулась, вот и сиплый. – спешу убедить его, и понимаю, что больше не выдержу этот разговор. Расплачусь. – Лиза сейчас проснется, мне пора.

– Люблю тебя, – доносится из динамика в тот момент, когда я почти отключаю звонок.

Закусываю губы и зажимаю рот рукой. Жму проклятую красную “кнопку”, и когда звонок обрывается, уже не могу сдержать боли и слез.

“Люблю” говорит….

– Ма-а-ам, – раздается голос Лизы.

Проснулась. Ну почему не поспала еще хотя бы пять минут?

Не хочу чтобы она видела меня такой. В три с половиной года она не поймет причин, но точно испугается. Проклятье!

– Мам, – вновь зовет Лиза, а я все не могу успокоиться и обернуться. Должна.

– Да, солнышко, – шепчу ей, утираю слезы и спешу обнять, чтобы она не разглядела мои опухшие красные глаза.

Такая теплая, такая нежная. Мне даже страшно подумать, что будет теперь. Не будь у нас Лизы, я бы уже собрала чемоданы и послала все лесом. Но Артур – ее отец. Любящий отец. А она – папина дочка.

Как ей объяснить, что счастливая жизнь дала трещину и вот-вот обратиться в руины?

Гадкое чувство. Я всегда говорила, что не потерплю измен, что уйду, а сейчас, не знаю, что делать. Сама себя боюсь.

Но в одном я уверена, я не смогу его простить. Я даже не смогу на него посмотреть….

– Мам, ты плачешь? – шепчет Лиза, и я сильнее закусываю губу.

– Нет, детка.

– Но ты плачешь….

– Плохой сон приснился, очень страшный.

– Про папу? – шепчет она, и меня пробивает дрожь.

Всегда поражалась этой ее способности угадывать некоторые вещи. Не так давно мы навещали тетку Артура, Алевтина Федоровна сказала, что там живет котик. А Лиза уверенно добавила, что он серый с полосками. Так и оказалось.

Ясное дело, что совпадение. Но забавно.