Украл у нее надежду на то, что вскоре сможет встать с инвалидной коляски.

Я обязательно расскажу ей обо всем, но после операции. Сейчас самое главное довести дело до конца.

Я пока что не понимала, чем можно отблагодарить Матвея за его помощь. Он, не раздумывая, согласился оплатить операцию, курс реабилитации и наше с Соней проживание в Германии.

Как только найдут машину, я продам ее и обязательно все верну.

Вот только полиция не шевелится.

Ну не могла же дорогая иномарка исчезнуть бесследно!

Хотя нет, могла… Если к этому приложить достаточно усилий.

Как Глеб догадался, что я собиралась ее продать? Я же не выкладывала объявление в интернете и не рассказывала об этом знакомым.

О продаже знала только Марина и ее муж. И… об этом каким-то образом узнал Глеб…

― Юль, пора бы уже Соньку забирать, ― выкрикнула из кухни мама. ― Поздно уже.

Соня гостила у соседей.

Они с тетей Таней так спелись, что и не разлучить теперь.

― Своих внуков нет, так хоть с вашей принцесской понянчиться, ― говорила тетя Таня. ― До чего же чудная девчонка! А главное и на месте не сидит! ― смеялась она. ― И цветы бежит со мной поливать, и ягоды перебирает.

Тетя Таня готова была забирать ее хоть на весь день.

― Не знаю, будут ли у нас свои внуки, ― сокрушенно вздыхала она. ― Матвея после смерти невесты как подменили. Боюсь, он никогда ее не отпустит, не захочет жениться и обзаводиться детьми.

Мне было безумно жаль, что с его невестой случилось такая беда.

Вчера, когда я забирала от тети Таню Соню, увидела фотографии Матвея и его невесты. Ими были украшены стены в коридоре и в гостиной.

Красивая была пара. Оба такие счастливые, жизнерадостные. Его невеста была из простой многодетной семьи, работала ветеринаром, а после знакомства с Матвеем открыла фонд помощи бездомным животным.

Это все, что я о ней знала.

У нее не было километровых ресниц, силиконовых губ, кошачьего взгляда. Наоборот: с фотографий мне улыбалась веснушчатая девушка с курносым носом, с очень обаятельной улыбкой и с пучком светлых волос на макушке.

Матвей очень любил ее, это видно по снимкам, на которых он прижимал ее к себе и смотрел на нее словно на божество.

Страшно представить, что ему пришлось пережить в тот страшный день и потом ― когда отчаянно пытался ее отыскать…

― Тук-тук, ― войдя в соседский дом, улыбнулась я. ― А не здесь ли засиделась девочка, которой давно уже пора в кроватку?

Из гостиной послышался звонкий визг Сони, затем быстрый топот.

― Догоню и съем! ― прогремел дядя Саша.

Войдя в гостиную, наблюдала картину: дядя Саша в мохнатой шапке передвигался по комнате как косолапый медведь, тетя Таня, сидя на диване, хохотала до слез, а Сонька, не замечая меня, с визгом прошмыгнула за занавеску и быстро задернула ее.

― Так-так… и чьи же это здесь ножки? ― устрашающим голосом проскрипел дядя Саша и, наклонившись, схватил за желтый носок, торчавший из-за занавески.

― Весело тут у вас, ― посмеялась я. ― Вот почему она от вас не вылезает.

Соне не хватало бабушек и дедушек. Родители Глеба жили в Дубае и свою единственную внучку видели всего лишь один раз, когда приезжали поздравить с рождением. Все остальное общение с Соней было по видеосвязи. А моя мама и рада была бы носиться с ней, играя в прятки, но, увы…

Она всегда старалась занять ее какими-нибудь играми, но этой неусидчивой девочке нужно бегать, прыгать, что-нибудь строить.

«Вот встану на ноги и будешь приезжать ко мне на все лето», ― вспоминала я слова мамы.

― Юль, оставляла бы у нас эту проказницу, ― обратилась ко мне тетя Таня и мы обе прыснули со смеху, когда дядя Саша внезапно подкрался к Соне и подхватил ее на руки.