— Меня отпустит? — руки на моих коленях дрожат от перенапряжения.

— Да. Исповедь для этого и придумали, чтобы было легче.

— Давай, — закрываю глаза, — вкалывай свою дрянь.

— Тогда ложись на диванчик, — встает и шагает к двери. — Я через пять минут вернусь.

Я будто в каком-то абсурдном сне, который никак не закончится. Я лежу на диванчике среди хаоса и жду странного психиатра с волшебным укольчиком, чтобы выплеснуть ему под дурманом что-то кроме дикой злости.

— Закатай, рукав.

Вздрагиваю от тихого голоса Игоря, который садится на край диванчика. Он перевязывает мою руку жгутом, вводит тонкую иглу шприца с желтоватой жидкостью.

— Тебе покажется, что рука немеет.

Но немеет не только рука, но и все тело, а после на меня наваливается дикая слабость.

Игорь подкатывает кресло к диванчику, копается в телефоне и из динамиков раздается тихое тиканье.

— Пока просто слушай.

Мозг в голове будто разжижается, а тела я вообще не чувствую, и тихое тиканье утягивает в мягкий и густой поток транса.

— Матвей. Ты спокоен, умиротворен.

И да, во мне больше нет ярости. Во мне в принципе нет никаких сейчас эмоций.

— Мы можем вернуться в тот вечер?

— Да…

— Где ты сейчас?

— В гостиной, — шепчу я. — В кресле.

Я чувствую под рукой не дермантин дивана, а мягкую ткань подлокотника. В гостиной полумрак, и я смотрю прогноз погоды. Нет. Я просто пялюсь на мужика в костюме на фоне карты и значков осадков.

Послезавтра возвращается Ада с Лилей.

— Я только поужинал.

— Что у тебя было на ужин, Матвей?

— Я заказал китайской еды, — тихо отвечаю я. — Острую лапшу с говядиной. И у меня сейчас изжога. Я выключаю телевизор, беру телефон, чтобы позвонить Аде, но…

Палец замирает над контактом жены, когда раздается противный звук домофона, а на экране смартфона высвечивается сообщение.

Ия: “Это я, и я знаю, что ты дома.”