Даже, можно сказать, напуганной.

И немного взвинченной.

Ладно, много.

Спускаюсь по лестнице, ведя глупые препирательства по части слов и лучшего их использования в контексте моей ситуации, я добираюсь до кухни. Мама запретила мне есть сладкое на ночь, будто я потолстею до свадьбы и не влезу в платье! Но мне, если честно, уже наплевать даже если это действительно случится. Сладкое как валерьянка для меня; всегда успокаивает, и что лучше? Гипотетически вспоротые швы или черные круги под глазами? Конечно, счастливое выражение лица и вечер без сучка да без задоринки, но давайте хотя бы сейчас мыслить рационально, хорошо?

Да, Ния, хотя бы сейчас.

Я наконец-то могу позволить себе признать, что больше всего я боюсь провала. И нет, не в день свадьбы, потому что усилиями наших с Артуром мам, этот день просто не может провалиться. Последующей жизни…вот что самое страшное.

Невозможно получить все — слышу его голосом произнесенные слова, которые находят мощный отклик в сердце.

Это ведь действительно так. На свете нет ни одного человека, который смог бы получить все, и с чего я взяла, что пара взглядов, улыбок и любимые, музыкальные группы на двоих — это залог того, что он вдруг меня полюбит? Кого я пытаюсь обмануть? Этого может же вообще никогда не произойти! И что тогда? Она будет для всех тайной, но его любимой; я буду для всех любимой, но на самом деле нет. И что хуже? Почему такой вариант раньше не приходил мне в голову? Или приходил? И я просто отчаянно старалась не замечать его, потому что слишком сильно хотела Артура? Не ТОГО САМОГО Артура, а Артура…в которого была влюблена до безобразия долго.

Господи…дай мне знак.

Не знаю, то ли меня услышали сверху, то ли действительно услышалисверху? Но в этот момент как по взмаху волшебной палочки включается свет.

Я застываю.

Рот набит сладким бисквитом, у самой глаза по пять копеек. Так же не бывает, да? Вряд ли Бог включил бы свет, ну камон, Ния! Медленно поворачиваюсь. На пороге стоит папа в своей смешной, темно-синей, атласной пижаме. Саркастично сложил руки на груди, поднял брови и смотрит. Оценивает.

- Так-так-так… - тянет с неприкрытым весельем, - Кто это тут хулиганит, м?

Проглатываю кусок плавно, краснею и медленно отодвигаю от себя тарелку.

- Застукал…

- Ага, Агния. Застукал.

- Маме расскажешь?

- Когда это я тебя сдавал, а?! А, ну-ка! Подвинься!

Улыбаюсь.

Папа — мое золото. Я люблю его безумно и знаю, что он всегда будет на моей стороне! С самого детства так! Мама нас называет «клубом заговорщиков», потому что он таскал мягкие ириски, когда было нельзя, а я ему красное мясо, когда тоже было нельзя. Мама у нас вечно…как что придумает…вот и выручали друг друга! Можно сказать, выживали как могли! И теперь, словно это часть какой-то уходящей эпохи, я завершаю свое детство за куском торта на пару со своим компаньоном.

Первые несколько минут мы позорно молчим, правда, но потом папа все-таки спрашивает.

- Почему не спишь? Волнуешься?

- Очень…

- Все пройдет как по маслу, это я тебе обещаю.

- Не в том дело, просто…

Папе я никогда не вру. Никогда! И он этому рад. А еще, уверена точно, он знает, что на самом деле меня волнует…потому что дальше улыбается и подбадривающе кивает:

- Артур — хороший мужчина, Ния. Он тебя не обидит.

- Откуда ты знаешь?

- Я бы тебя за плохого никогда не отдал! - бурно, но притворно возмущается, только мне сейчас не до шуток.

Я бросаю на папу взгляд и шепчу.

- А если серьезно? Пап, откуда ты знаешь, что у нас все получится?

В этот момент веселье папы тоже сходит на нет. Он достаточно долго смотрит мне в глаза, потом отодвигает тарелку и серьезно спрашивает.