Она ещё спрашивает, почему я не пытался ей понравиться… Куда мне со свиным рылом в калашный ряд?

– И предвосхищая следующий вопрос, сразу скажу. Да, это доказано. Да, мой друг в кавычках, который всё организовал, получил срок. Я девять лет не употребляю наркотики – и это правда.

Мне нехорошо. Рана на плече сильно болит. Повязка насквозь пропиталась кровью. Ещё и эти провокации бесят…

Мия молчит. То ли исчерпала темы для вопросов, то ли о чём-то задумалась. Но потом снова огорошивает.

– А правда, что ты сидел в тюрьме?

Всё она знает… Зачем выворачивает мне душу наизнанку?

– Правда, – злюсь. – Только не в тюрьме, а в колонии. Недолго. Потом дело пересмотрели, меня полностью оправдали и выпустили. Так что судимости у меня нет. О том эпизоде моей жизни помнят только больные на голову люди, которым нечем заняться, кроме как искать соринки в чужих глазах, игнорируя собственные брёвна.

– А ты знал, что Родион, который работает у нас директором, тоже сидел? И ничего, папа его очень уважает. Так что если ты думаешь, что он этого испугался бы, то напрасно. Мой папа вовсе не такой! Он судит о людях не по сплетням, а по реальным делам!

Я, конечно, не верю её словам. Мия просто плохо знает своего отца и таких людей, как он. Но у неё есть оправдание – в последние годы она не жила с Артуром, а потому носит розовые очки и хранит в памяти сформировавшийся в детстве образ белого и пушистого котёнка.

– Я никогда наркотики не пробовала, – продолжает тараторить Мия.

– И правильно. Дрянь это, не стоит…

– И вообще, я много чего ещё не пробовала. Глупо умереть, не распробовав всё на свете, правда же?

– Угу. Откуда вдруг мысли о смерти?

– Просто время идёт, а нас всё никак не спасают…

Я не знаю, который час. По ощущениям прошло много времени. Телефон и браслет я потерял, когда откапывал Мию. Надеюсь, темнеет тут не слишком резко…

– Спасут. Слышишь, машины работают и пожарники кричат? Скоро они и до нас доберутся. Там люди под завалами, им нужнее оказать помощь первыми. А мы можем немного подождать…

– Как думаешь, наши успели выйти из отеля?

Я понимаю, о чём она спрашивает. С той стороны большое свободное пространство. Если они были на улице, то могли убежать в относительно безопасное место.

– Надеюсь. Когда я поднимался, гид всех зазывал в автобус.

Я вру – наверняка не успели. И это – ещё один источник моего страха. Но гадать бессмысленно. Нужно дождаться помощи, спуститься и присоединиться к спасателям…

Снова ненадолго встаю, пытаюсь звать на помощь. Мия кричит хором со мной. Я слышу людей, но не вижу. А они, судя по всему, не видят и не слышат нас…

– Расскажи лучше, в какой школе ты училась, – пытаюсь направить трескотню Мии в безопасное русло. – Сколько лет ты прожила за границей?

К счастью, она охотно подхватывает тему и начинает делиться воспоминаниями. Стараюсь слушать внимательно. Хотя сам не знаю, для чего мне эта информация. Но пока она болтает в режиме монолога, я могу немного перевести дух.

Мне не нравится моё состояние. Не хочу впадать в истерику, но, видимо, я потерял уже довольно много крови. Даже просто сидя на месте, чувствую головокружение. Очень хочется пить. Я сопротивляюсь, но страх всё больше поднимает голову и наполняет ужасом каждую клетку организма.

Я умираю?

Пытаюсь не подавать вида, даже немного смеюсь, когда Мия рассказывает какие-то забавные истории. Я должен держаться, должен дождаться спасателей. Я боюсь оставить её одну. Вдруг она растеряется, испугается? Вдруг с ней что-то случится?

– А ты, оказывается, классный, – неожиданно резюмирует Мия. – Вот как в жизни бывает, что первое впечатление критически обманчиво.