Он тоже крутит головой по сторонам, но смотрит не вдаль, а изучает состояние нашего здания. Ищет безопасное место, где можно дождаться спасателей? Он делает ещё несколько шагов и подходит вплотную к железобетонной конструкции, которая торчит из развалин верхнего этажа. Судя по форме и расположению, это – шахта лифта. Она оказалась самой крепкой частью современного здания, спроектированного наверняка с соблюдением требований сейсмологической безопасности, но не выдержавшего реальное землетрясение.

Пока раздумываю, что делать дальше, земля снова приходит в движение. Снова толчки и грохот.

– Держись! – кричит Алексей, но я и без этого указания интуитивно крепко обхватываю его за шею.

Камни под нами катятся вниз и тянут за собой. Но парень за что-то хватается, и каким-то чудом нам удаётся избежать падения. То, что было номером для новобрачных, проваливается вниз. Не видно больше ни шкафа, который упал на меня и защитил от обломков крыши, ни кровати, которая по счастливой случайности его сдержала. Ничего нет. И меня уже не стало бы, если бы этот странный неприветливый парень не вытащил меня из ловушки.

– Иван там? – Алексей спрашивает надтреснутым голосом.

– Нет, он ушёл куда-то, – скриплю в ответ и пытаюсь откашлять пыль.

– Дай Бог…

Картинка перед глазами после недавнего толчка становится ещё трагичнее. Перевожу взгляд на спасителя и замечаю, что у него на плече появилась новая рана, из которой хлещет кровь, – видимо, в него попал один из обломков.

– Боже, у тебя кровь! Нужно срочно перевязать!

Алексей садится на камни возле шахты лифта с той стороны, которая целее, но меня не отпускает. Держусь за него крепко, сейчас он – моя единственная надежда на спасение.

Его кисти – просто месиво. Кажется, кожи там вообще нет, торчит оголённое мясо и мышцы. Но хоть не кровит так как плечо. Кое-как выдираю полоски из халата и перематываю самые кровоточащие раны.

Толчки, к счастью, утихают. Время от времени ощущаются афтершоки. По другую сторону от шахты грохочут и скрипят обваливающиеся камни. Откуда-то снизу доносятся крики. Очень страшно…

Вдруг нас не спасут?

– Ты случайно не видел моего папу? – спрашиваю осторожно.

Боюсь представить, что он не спустился, чтобы ехать на экскурсию, а остался в номере.

– Он был в холле вместе с женой, как раз приехал гид и мой отец послал меня наверх за очками. Буквально минута – я поднялся и началось... Надеюсь, с ними всё будет хорошо…

Понимаю, что он говорит это обо всех – и о моём папе, и о своих родителях, и о гостях. Ведь даже те, кто сегодня собирался возвращаться домой, ещё не успели выехать в аэропорт и были в отеле.

Из того, что Алексей спросил об Иване, делаю вывод, что внизу со всеми мужа не было. С ним что-то случилось, пока он гулял? Беспокойство корявыми болезненными слоями громоздится на сердце.

– А Иван куда пошёл? – спрашивает мой спаситель, будто читает мысли.

– Не знаю. Сказал, что пойдёт пройдётся…

Я не собираюсь Алексею ничего рассказывать. Но, возможно, потом придётся всё сообщить полицейским, если дело дойдёт до поисков. Правда, что муж сбежал от меня в брачную ночь, может вылезти наружу, как бы мне ни хотелось её скрыть.

– Как ты догадался, что я там? – стараюсь что-то говорить, чтобы не сойти с ума от тишины, страха и жутких предположений.

– Крик услышал, когда всё началось. Знал, что там ваш номер и сложил дважды два. Кто ещё мог кричать? Разве что горничная. Но тебя внизу не было – и я решил, что ты там.

– Я не ожидала…

– Чего?

– Что ты меня спасёшь. Ты казался мне таким… странным и злым. Будто ненавидишь меня и вообще весь мир.