Притворщик!

И по-любому специально дочь от себя не отпускает, чтобы я прониклась его прошлой угрозой по-полной. Я и проникаюсь. Аж трясти начинает. От страха. От гнева. От обиды. Да как он может так? Будто реально ничего не происходит особенного. Насколько надо быть бездушным чудовищем, чтоб так поступать со мной? С нами. И неужели ту девушку и правда устраивают такие отношения? Я бы подумала, что ей неизвестно обо мне, с учётом, как непонимающе смотрела она на меня в отеле, но всем давно известно, что Тимофей Шахов женат. То есть может внешне я ей и не знакома, но в остальном…

Как же это всё мерзко!

Так бы и запустила что-нибудь тяжёлое в его наглую рожу!

Но у него на руках Руська. Как самый лучший козырь. И я вынужденно глотаю все свои эмоции. Вместо этого иду в сторону кровати. Надо прилечь. От греха подальше. А дочери я всё расскажу позже. Она обязательно узнает правду о том, что мы с её папой расходимся, но не через мою истерику, а на нормальный разговор я сейчас просто не способна. Да и не приходится. Руслана делает собственное заявление:

– А Ире купили сестрёнку. Я тоже хочу.

Я, как торможу у постели, чтобы присесть, так и застываю рядом с ней. Перед глазами встаёт образ той, другой, которая скоро как раз-таки подарит ей братика или сестрёнку. Она. А потом и я. Ситуация – хуже не придумаешь. Может всё же аборт, пока не поздно? Тут же бью себя в мыслях от нелепой идеи, но адекватно размышлять удаётся всё меньше. С каждым новым словом текущей беседы.

– И тоже сестрёнку? – заинтересовывается муж.

– Конечно. Я буду делиться с ней своими игрушками. И наряжать в свои старые платья, – отвечает дочь.

– Думаю, для этого тебе достаточно и кукол, – вставляю я, надеясь поскорее свернуть этот нелепый разговор.

Не выходит.

– Но, мама, куклы не живые. А я хочу живую сестрёнку, – противопоставляет дочь и смотрит на меня с таким укором, будто я и впрямь глупость сейчас какую-то сморозила.

– Хм, а если «купить» прям сразу сестрёнку не получится, если получится братика, тогда что делать будешь? – улыбается дочери Тим.

В этот момент я не только не дышу, но и сердце биться перестаёт. По крайней мере, мне отчётливо не хватает кислорода в лёгких, пока до моего измученного сознания доходит простая истина.

Братик, он сказал…

То есть та блондинка скоро родит ему сына?

Иначе почему он так выразился?

– А его же тоже можно будет наряжать, как сестрёнку? – доносится до меня, как из-под толщи воды голосом дочери, пока я пытаюсь переварить узнанное.

– Только не в твои платья и розовые колготки, – отвечает Тим. – Мальчики обычно такое не носят.

– Тогда купим ему новые колготки и платья, – делает нехитрые выводы из услышанного Руслана. – Купим же? – смотрит с надеждой на Тима.

Я тоже смотрю. И думаю. Каким мудаком надо быть, чтобы после всего реально так легко и беззаботно общаться с дочерью на такую тему? Или как нужно не уважать свою жену… Меня…

– Мальчики вообще никакие платья не носят, – смеётся муж, совершенно не замечая меня и моей реакции на то, сколько боли он приносит своими словами. – Ну, обычно. Не по-мужски это.

Руслана вздыхает, ставит локоток на подлокотник дивана, кладёт щёчку на кулачок и снова вздыхает.

– Как с вами сложно.

Сложно – не то слово. Дышать так вовсе почти невозможно уже.

– Сложно, это как раз с вами, девчонками, – не соглашается с ней Тим. – Бантики там всякие, косички, хвостики, блёстки, сто сорок восемь видов одних только шампуней, а с мальчишками всё просто, натянул штаны и пошёл.

Руслана вытягивает губки вперёд, опять о чём-то призадумавшись. Я жду, что она начнёт возражать, но на деле выходит обратное.