— Это ничего?

— Ну сейчас ребенка осмотрят. Но закричал почти сразу.

Я ничего в этом не понимаю, но «почти сразу» мне не очень нравится. Через какое-то время мне приносят дочку, завёрнутую в больничное одеяло, и прикладывают ее к груди. Я начинаю рыдать еще сильнее. У девочки такое малюсенькое личико. Я целую ее щечки. Дочка сначала молчит, а потом начинает плакать.

— Ну что ты, Настенька? — говорю ей. — Не плачь. Мама рядом.

Анастасия. Я решила назвать дочь так. Полетаева Анастасия Матвеевна. По-моему, хорошо звучит. После развода я не стала возвращать свою девичью фамилию. Почему, не могу ответить даже самой себе.

— Мы сейчас отвезём ее в детскую реанимацию, — говорит акушерка, что приводит меня в дикий ужас.

— В реанимацию!?

— Да, недоношенная и закричала не сразу. Но внешне с ребенком все хорошо. В реанимации будет под пристальным наблюдением. Если не будет тревожной симптоматики, то переведут к тебе.

— А я сколько дней тут буду?

— После кесарево обычно лежат пять дней, если нет осложнений.

Дочку увозят. Мое материнское сердце моментально сжимается. Как же она будет там без меня? В реанимации… Страшно. К ней будут хорошо относиться? А если она будет плакать? Я хочу встать с кушетки и побежать вслед за дочерью, но Ноги меня не слушают. Я не могу подняться.

— Я хочу к дочке, — рыдаю. — Пустите меня к ней.

— Ты в своём уме? — анестезиолог вовремя меня ловит, когда я с силой отталкиваюсь локтем от кушетки. — Тебе самой надо в реанимацию отходить от кесарева.

— Я хочу быть с дочкой!

— Все с твоей дочкой будет хорошо. Это обязательная процедура. Все недоношенные отправляются в реанимацию. Порядок такой.

— Пожалуйста, — продолжаю рыдать. — Я хочу быть с ней.

— Успокойся, — приказывает. — Тебе надо поспать и отдохнуть. Знаешь, сколько бессонных ночей тебя ждёт?

Не слушая мои протесты, меня катят во взрослую реанимацию отходить после кесарево. Это очень большая палата, подряд стоят кровати с роженицами. Кто-то спит, кто-то разговаривает по телефону, кто-то пытается неуклюже ходить, держась за какую-то специальную штуку.

Меня перекладывают на кровать, медсестры суетятся, подключают меня к аппаратам. Я чувствую, как меня покидают силы. Не могу даже позвонить маме и сказать, что родила. Телефон выпадает из рук. Я моментально проваливаюсь в сон.

Сегодня скидка 30%% на мою романтическую эротику с захватывающим небанальным сюжетом"Зови меня моим именем".

https://litnet.com/ru/book/zovi-menya-moim-imenem-b273428

В прошлом я майор разведки и русская шпионка, а сейчас работаю в службе безопасности крупной компании. В мои обязанности входит обольщать конкурентов и доставать из них нужную информацию. Мои приемы соблазнения не знают проколов, а сердце не знает чувств. Но однажды я получаю досье на свою новую жертву — молодого бизнесмена Илью Токарева. Когда-то я была безнадежно в него влюблена, и теперь мне не терпится отыграться на том, кто разбил мои песочные замки.

12. Глава 12. Реанимация

Первые дни в роддоме — сущая мука. После кесарева боль такая, что выть волком хочется. Медсестры без конца колют мне обезболивающие, но эффекта от них хватает ненадолго. Вдобавок почти невозможно ходить. Я передвигаюсь по стенке, согнувшись в три погибели. А на третий день ко мне приходит молоко, и начинается ад. Потому что молока много, а кормить некого.

Дочку ко мне не приносят. На все мои вопросы отвечают, что она в реанимации под наблюдением. Ничего критического, но так надо. Меня к ней не отводят. Вернее, говорят, что если я хочу, то могу пойти к ней в реанимацию сама. Но из-за кесарева я практически не могу ходить. А идти не близко. Из послеродового блока в детскую реанимацию минут семь пешком по этажам и переходам.