Я захлёбываюсь злостью. Откуда ее столько? Даже когда я подозревала Матвея в изменах, не было ярости в таком количестве.

— Тебе не нужны, а ребенку нужны, — спокойно парирует. — Не выдумывай, возвращайся обратно в квартиру.

Упоминание о ребёнке распаляет меня ещё сильнее. Матвей такой беззаботный и красивый, сейчас отправится в свой любимый офис заниматься любимым бизнесом. В пятницу увидится с любимыми друзьями. Потом встретит новую любимую девушку, которая станет ему любимой женой и родит любимых детей. Все у Матвея будет хорошо и замечательно, а его прекрасная жизнь с новой женой будет каждый день мельтешить у меня перед глазами.

Я хочу, чтобы Матвею было так же больно, как мне. Хочу, чтобы страдал так же, как я.

— Ребенка больше нет.

Я говорю это быстрее, чем успеваю осмыслить. Глаза Матвея расширяются в шоке, а у меня от сумасшедшей лжи происходит выброс адреналина. Сердце начинает качать кровь с удвоенной силой.

— В смысле нет?

Меня уже не остановить. В голове картины счастливой жизни Матвея с новой женой. Нутро наизнанку выворачивается. Не хочу, чтобы его новая жена приближалась к нашему малышу. К МОЕМУ малышу. Она будет заискивать перед ребенком, пытаться подружиться, показывать Матвею, какая она хорошая мачеха. И Матвей будет весь такой счастливый с новой женой, которая его не пилит и не ревнует к каждому столбу. Еще и сравнивать будет, как было плохо со мной и как стало хорошо с новой женой.

У меня аж в висках пульсирует, когда представляю это. Дышать не могу.

— Юля, что значит «ребенка больше нет»!? — строго спрашивает. — Ты сделала аборт??

Матвей испуган и зол одновременно. А я хочу причинить ему боль. Не могу контролировать это дикое желание. Хочу, чтобы страдал. Хочу, чтобы чувствовал себя виноватым. Ведь Матвей так мечтал о ребёнке. Намного больше, чем я.

— Я его потеряла. У меня произошёл выкидыш на нервной почве. Ты ушел от меня, подал на развод, даже не подумав о том, что я буду нервничать, а это очень опасно на раннем сроке. Это ты виноват! — выкрикиваю. — Из-за тебя я потеряла ребёнка! У меня произошёл нервный срыв. Ты же врач по образованию, как ты мог не предусмотреть такое? Неужели нельзя было попытаться все исправить? Ради ребенка, ради семьи. А ты просто безразлично ушел! Это сказалось на ребенке, он не перенёс такой стресс.

Я начинаю плакать, как будто все это правда. Матвей ошарашен, молчит. Побледнел на глазах, губы посинели. Пытается что-то сказать, а не может. Я хочу вселить ему чувство вины. Чтобы страдал каждый день так же, как я.

И чтобы со своей новой женой, которая у него обязательно однажды будет, на пушечный выстрел не приближался к МОЕМУ ребёнку. Не потерплю рядом с ребенком ни его, ни ее.

— Так что не нужны мне ни твои деньги, ни твоя квартира! Потому что нет больше никакого ребенка! По твоей вине нет! Это ты его убил! Ты!

Тело пронизывает дрожью. Слезы крупными градинами скатываются по лицу вниз к шее. Матвей тоже дрожит, дышит надрывно.

— Почему… Почему ты не сказала? — выдавливает из себя.

В таком состоянии, как сейчас, я видела Матвея только один раз: когда полтора года назад умерла от рака его мама. Страх, растерянность, чувство безысходности — все на его лице. А взгляд такой, будто сам умер.

— А почему ты ни разу за месяц не поинтересовался, как я? Ушел и забыл. Прощай, Матвей. Ты убил нашего ребенка.

Я наслаждаюсь тем, в каком Матвей состоянии. Еле на ногах стоит. Теперь мы на равных. Теперь мы оба будем несчастны.

— Я потеряла ребёнка по твоей вине. Живи теперь с этим, — пускаю ему контрольный в голову.