Минуты через три я наконец немного прихожу в себя, и тогда администратор студии, сидевший все это время рядом со мной, говорит:

– Мы сообщили вашему супругу.

– Что?! – переспрашиваю я в ужасе, сразу же предвкушая скандал, который учинит мне Мурад за слабость, проявленную перед незнакомыми людьми... Но делать нечего, и я просто благодарю: – Да, спасибо, – а потом делаю еще один глоток из принесенного мне стаканчика с холодной водой.

Постепенно мне становится легче, хотя тошнота почему-то никуда не уходит. Возможно, дело в страхе перед очередной встречей с мужем...

Мурад прибывает на место минут через двадцать или тридцать – в моем состоянии довольно сложно следить за временем, – и я сразу замечаю, что что-то изменилось с момента нашей последней встречи сегодня утром...

За два года совместной жизни я научилась этому непростому искусству в совершенстве. Определенное выражение лица, другой взгляд и поворот головы, другой тон голоса и другая жестикуляция... Сразу ясно, что он не в настроении, чем-то раздражен и вот-вот начнет метать молнии.

И даже тот факт, что мы в общественном месте, в студии крупной кинокомпании, не спасет меня от неправедного гнева: если Мурад решит залепить мне пощечину или схватить за глотку – он сделает это, просто выждав удобный момент, когда никто не будет на нас смотреть...

– Что ты здесь устроила?! – глухо рыкает мужчина, подходя ко мне вплотную, и тогда я замечаю, что на костяшках пальцев у него кровоподтеки.

Он что, успел с кем-то подраться?!

– Я... я... – бормочу дрожащим голосом, не сразу понимая, что сказать.

В этот момент к нам подходит администратор, который и вызвал Мурада, и обращается к моему мужу:

– Мурад Арманович, ваша супруга почувствовала себя плохо... Кажется, ей сообщили что-то во время телефонного разговора... Мы побоялись отпускать ее домой одну в таком состоянии... Простите, что потревожили вас...

– О, что вы, я так вам благодарен! – отвечает Мурад, и я, как всегда, поражаюсь тому, как меняется мой муж в присутствии других людей: становится вежливым, мягким, доброжелательным...

Глядя на эти чудесные ямочки на щеках и темные кудряшки, заглядывая в бездонные карие глаза, отвечая на широкую лучезарную улыбку, слушая приятный бархатистый голос, пожимая теплую ладонь, заключая многомиллионные контракты, его коллеги, бизнес-партнеры и друзья даже не догадываются, какой это страшный и жестокий человек...

Вот и администратор сразу расплывается в ответной улыбке:

– Всегда рады помочь... Тем более что Алиса Сергеевна получила роль в фильме Станислава Константиновича... Поздравляю!

– О, это просто замечательно! Поздравляю, любимая! – Мурад нежнейшим движением берет мою руку и прикладывается к ней поцелуем, но я ощущаю только покалывание его щетины. Обманчивый жест. Как только администратор отходит от нас, тон голоса моего мужа сменяется на грубый, и он снова рычит: – Какого хрена здесь творится, а?! Ты что, в обморок перед всеми грохнулась?! Ты нормальная вообще?!

– Я не падала в обморок...

– Тогда что?!

– Моя сестра...

– Что с этой проклятой девчонкой?!

– Тебе еще не сообщили, да? Ей потребуется пересадка почки...

– А мне какое до этого дело?! Пусть пересаживают, если надо! Я ведь плачу за ее лечение, верно?! Чего ты еще от меня хочешь, дрянь?!

– Ты правда не понимаешь?! – выдыхаю я с ужасом.

– А что я должен понять, мать твою?!

– Во-первых, это потребует огромных вложений. Операция по пересадке почки в европейской клинике будет стоить около трехсот тысяч евро.

– Чего, блин?! Я не дам таких денег!