И тогда в моей жизни появился Костя Свитинский. Бывший помощник Чарова по бизнесу и мой старый школьный друг.

Ну, то есть Костя и раньше присутствовал в моей судьбе, но минувшие два года наше общение носило поверхностный характер. Сначала я бурно страдала из-за развода, потом с головой погрузилась в материнство. Все это время он проявлял ко мне внимание, однако я лишь отмахивалась, мол, извини, но сейчас не до тебя.

И Костя ждал. Терпеливо ждал, пока я наконец оправлюсь от изнурительных жизненных испытаний.

А потом, спустя пару дней после того, как Дамиру исполнился годик, Свитинский повел меня в ресторан и неожиданно признался в любви. Сказал, что влюбился с первого взгляда, еще много лет назад, на школьной линейке, и тайно любил всю жизнь.

Я была удивлена, ошарашена и… в край измотана одиночеством. Поэтому, когда через несколько месяцев Костя внезапно сделал мне предложение руки и сердца, я взяла небольшую паузу на раздумья.

А затем ответила «да».

2. Глава 2. Ясмина

Наш с Костей брак кардинально отличается от семейной жизни с Чаровым. Прямо как небо и земля.

За Эдгара я вышла замуж по большой великой любви, которая, как мне тогда казалось, продлится всю оставшуюся жизни. В случае же с Костей бешеных эмоций не было. Зато был холодный расчет и четкое понимание, что в новом браке я буду чувствовать себя спокойной и защищенной. А в тот момент мне отчаянно этого не хватало.

Решение связать свою жизнь с Костей было тщательно взвешенным и трезвым. Я принимала его не сердцем, а головой. Свитинский был приятен мне внешне, обладал ровным незлобливым характером, неплохо зарабатывал. Мы были знакомы с самого детства, и в целом я прекрасно знала, чего от него ждать. А еще Костя с неимоверным теплом относился к моим детям, и этот фактор в конечном итоге стал для меня решающим.

Конечно, на момент нашей свадьбы девятилетняя Милана прекрасно знала, что Костя ей не отец. А вот годовалый несмышленыш Дамир воспринимал Свитинского как родительскую фигуру. И через какое-то время даже стал звать его папой.

Я не препятствовала такому раскладу. Даже наоборот, радовалась, что у сына и нового мужа налажен контакт. В конце концов, биологический отец Дамира был далеко и не догадывался о его существовании, а мальчику, как ни крути, нужен мужской пример рядом.

Я продала дом, в котором мы до этого жили с Чаровым, и вместе с детьми переехала к Косте, в его просторную четырехкомнатную квартиру. Конечно, Свитинский не мог обеспечить столь высокого уровня жизни, к которому нас приучил Эдгар, но я и не ждала от него ничего подобного. Я прекрасно понимала, что мой бывший муж был долларовым миллионером, а новый – просто наемный топ-менеджер.

Но я ведь вышла за него не из-за денег и статуса, верно? Я просто хотела иметь полноценную семью и быть любимой. И Костя с лихвой удовлетворил эту мою потребность. В наших с ним отношениях царят мир и гармония. Нет никакой высосанной из пальца драмы, бурных гормональных всплесков и острых, как стекло, эмоций.

Мы находим счастье в мелочах. С улыбкой смотрим, как растут дети. Поддерживаем друг друга и всегда стараемся быть рядом.

А что касается Эдгара… Наверное, частичка моего сердца всегда будет принадлежать ему. Ведь он был любовью всей моей жизни. Но я стараюсь не думать о прошлом и концентрируюсь на настоящем и будущем. Ведь в постоянном проживании травматичного опыта нет никакой пользы: сплошные сожаления и боль…

– Я доель! – тожественно провозглашает Дамир, постукивая ложкой по пустой тарелке.

Выныриваю из вязкого оцепенения, вызванного воспоминаниями о Чарове, и вскидываю глаза на сына, который, словно в издевку, как две капли воды похож на своего биологического отца.