— Когда-то меня называли леди Кенделен, — произнесла монахиня, — Тогда я была женой короля, а потом мой сын убил моего мужа, моего истинного у меня на глазах, и теперь я — настоятельница аббатства мать Кенделен. Мой сын жестокий зверь… Без души, без сердца. Даже не попытался спасти отца.

— Жестокий зверь, — согласно кивнула я, вспоминая, как он брал меня силой в домике старушки Нэннег. — Ужасный монстр.

— Ты не смогла родить ему из-за проклятия, которое наложил на него отец перед смертью. А Рейгард сделал тебя в этом виноватой и сослал сюда! Хотя во всём лишь его вина, милая моя девочка! И я никогда не поверю, что ребёнок, которого носит его молодая девка, от него!

— Хм, а что это за проклятие?

— Проклятие? Ты что, Аннет, до сих пор не веришь, что он проклят?! Он-то в это не верит, но ты-то спустя пятнадцать лет бесплодного брака, должна поверить — его отец перед смертью лишил Рейгарда силы рода, и ни одна женщина не сможет от него забеременеть! Я очень сочувствую тебе, дорогая Аннет, за то, что тебе пришлось положить свою жизнь на этот брак.

Стальной взгляд пожилой женщины потеплел, и она раскрыла руки в объятии. Мы обнялись.

— Не бойся епископа, завтра после ритуала он уедет, а я не стану мучить тебя тяжёлой работой. Я буду добра к тебе.

— Спасибо, мать Кенделен, — проговорила я, продолжая обнимать пожилую женщину.

Какая приятная у меня свекровь.

— Куда ты шла, Аннет? Позволь, я провожу тебя?

Я заблудилась и хочу попасть в церемониальный зал. Будет лучше, если мне покажут дорогу.

— Я хотела взглянуть на священный огонь и помолиться, — проговорила я.

Леди Кенделен повела меня. С помощью провожатой я быстро оказаться в просторном каменном зале, на стенах которого горели факелы. Чашу с артефактами в центре по-прежнему ограждала кованая ограда.

Я медленно приблизилась, глядя на сине-голубые языки магического пламени, обошла ограду кругом. Где-то же должна быть дверца? Но ничего подобного не было.

Мать Кенделен проверяла факелы на стенах и не глядела на меня.

А вот и едва заметная дверца! Я толкнула её осторожно.

Второго шанса не будет, нужно действовать быстро.

И как протест невыносимо патриархальному миру, в котором унижают и лишают женщин права на свободную жизнь, я толкнула чашу в борт. Кристаллы, охваченные ярким синим пламенем, рассыпались по каменному полу, огонь усилился. Раздались оглушительные гул и треск. Всё вокруг задымилось. Я ослепла и оглохла от творящегося вокруг хаоса.

А когда дым рассеялся, я увидела перед собой епископа со всей его свитой молодых магов. Они злобно глядели на меня.

20. 19

— Что ты наделала?! — рявкнул епископ. — Как посмела пройти за ограду?! Зачем опрокинула святую чашу?!

— Аннет споткнулась от усталости, ваше Преосвященство, — проговорила мать Кенделен, потянув меня за рукав из-за ограды.

Опомнившись после взрыва, я отмерла и попятилась от рассыпавшегося по полу магического огня за спину настоятельницы. Маги быстро поставили назад чашу и принялись возвращать в неё горящие кристаллы.

— Какой кошмар! — епископ застонал на весь зал. — Я не потерплю эту проклятую женщину в священном месте! Уведите её прочь отсюда! Я не позволю ей принять монашеские обеты, пусть Его Величество даже не умаляет!

Крик епископа ещё долго звенел в ушах, но я готова была терпеть любые вопли. Главное, что я смогла избежать пострига в монахини и теперь могу паковать чемоданы в изгнание: далекое и такое безопасное.

В сопровождении матери Кенделен я вышла на улицу. Прижалась спиной к стене, переводя дух. Слабый вечерний ветерок подул в лицо, пошевелил волосы. Я жива и почти свободна.