— Что?! — возразила я, отступая вглубь комнаты. — О чём ты?

— Ты ослушалась меня, вещи вернула и отклонилась от маршрута. Знаешь, что я теперь сделаю с Лоуренсом? А с тобой? — монстр нахмурил густые чёрные брови, плавя взглядом со звериными вертикальными зрачками.

Хриплый шёпот его голоса заставлял тело дрожать.

Чёрт. Чёрт! Я думала, что он не будет так бурно реагировать, по-крайней мере не думала, что сиюминутно прискачет! Ведь он там беременную свою обнимал! Какое ему дело до каких-то вещей?

Мой дурацкий гордый норов. Господи, не надо было так пылить и отправлять ему эти чёртовы вещи. Я совершила ужасную ошибку и страшно корила себя теперь. Но я не могла выносить унижение! Скрипела зубами до последнего и не выдержала.

— Мне просто нужен был травяной сбор, — ответила я, стараясь не выдать волнения. — А вещи… я же сказала, что они мне не нужны. Отправляй прямиком в аббатство, если решил пожертвовать. Зачем их грузить со мной в карету?

— Не узнаю тебя совсем, Аннет, — сильные пальцы легли мне на плечо, и я сильнее задрожала. — Ты перечишь мне. А это непозволительно.

Я покосилась на его смуглую ладонь, которая сдвинулась с плеча ниже, на грудь, обхватив нежное полушарие стальными оковами.

В животе взвилась тугая пружина: страха, отчаяния и острых отголосков вчерашней ночи. Я перестала дышать. Я не хочу снова в ту бездну. Еле выбралась. Сбежала. Хватит!

Я закусила губу и приказала себе не дёргаться. Монстр прав, Аннет была покорная, а я… я легко могу выдать себя.

— И ещё после болезни ты стала… хм… — протянул монстр, и я вскинула на него горящий взгляд.

Какая?

Он ведь не догадается, кто я, правда?

— Ты стала яркая, — пророкотал монстр. — И пахнешь вкуснее. И это заводит, ласточка, — дракон склонился ниже, заглянул в самую глубину моей души и заклеймил поцелуем.

Я немедленно разорвала непрошенный поцелуй и взметнула руку, чтобы дать мужчине пощёчину. Касаться меня больше нельзя!

Но он перехватил мою ладонь и сжал её сильно, положив себе на грудь с наслаждением.

— Не трогай меня! — прошипела я, пытаясь вырвать руку.

Кенди, которую я прижимала к себе, заволновалась и попыталась сбежать.

— Тише, напугаешь свою собачку, — произнёс монстр, забирая у меня малышку и спуская её на пол. — А теперь иди сюда, ласточка.

Я отступила назад и упёрлась спиной в стол.

Это конец.

— Чего ты хочешь от меня, Рейгард? Разве ты не должен быть со своей новой невестой? — проговорила я.

— Тщ-щ, — шепнул он, пожирая меня голодным звериным взглядом, словно хищник загнавший жертву в угол.

Умелым движением расстегнул пару верхних пуговиц мундира, и я поняла, что сейчас будет.

Отступать больше некуда. Я попалась. Кричать и плакать бесполезно — мне никто не поможет, всюду его люди, а он тут самый главный.

— Ты не можешь ко мне прикасаться, ты же разводишься со мной! — прошипела я.

Я схватила со стола утварь, пучки травы и всё, что попалось под руку, и зарядила в мужа.

Он легко отбился от летящей шелухи и схватил меня в охапку.

— Пока ещё ты моя жена, ласточка… — проговорил монстр, шумно втягивая воздух и закатывая глаза от наслаждения, — я дурею от тебя. Иди сюда. МОЯ, только МОЯ девочка… Ласточка…

Он подхватил меня и грубо усадил на стол.

Я попыталась вырваться, но он уже.

Уже…

И всё повторялось, как прошлой ночью. С безумным голодом. Он просто брал своё. В мужчине сидел неистовый зверь, и я знала, что если не подчинюсь, — он сожрёт меня, и всё равно возьмет хоть мёртвую. Такой голодный был.

Я не выдержала долгого сопротивления и ослабила руки, упиравшиеся ему в грудь. Он принял это за позволение и, сцапав меня сильнее мощными лапами, усилил бешеный напор. И тело снова предавало и плавилось в его объятиях, как свеча в горящем пламени. Он будто чувствовал, как мне надо, хотя я сама этого не знала. Пик удовольствия пронзил быстро, остро и болезненно. Я закусила губы, чтобы не закричать. Под веками взвился столб искр. Я распахнула глаза, желая избавиться от непрошенного удовольствия, и встретила алчущий золотой взгляд зверя, сидевшего внутри Рейгарда. Монстр таращился на меня, кайфовал, продолжая голодно наслаждаться. Моё тело вздрогнуло от последних рваных толчков — и зверь наконец откинул назад голову, утробно зарычав. Получил наконец своё, чудовище ненасытное.