– Моему отцу хватило храбрости развестись с мамой, – прерываю его, мешая закончить избитую фразу, – давай хотя бы сюда его приплетать не будем. И не надо мне снова за выгорание говорить, да и о том, что медсестры на вас, врачей, смотрят с таким обожанием, что устоять невозможно. Миллионы раз слышала. Неинтересно. Я выгораю не меньше тебя.

Андрей медленно втягивает носом воздух и резко выдыхает. Хватка на моем плече становится жестче.

После многочасовой ночной операции он очень уставший, тут и говорить не о чем, но при желании это не помешает ему свернуть мою шею за долю секунды.

– Ты пришла, чтобы вывести меня из себя? – вкрадчиво интересуется.

– Нет. Я не нашла в регистратуре карты одного нашего пациента. Даль Эдуард Наумович. Ты вчера меня к нему отправлял.

Андрей растирает ладонями лицо, после чего ерошит свои и без того непослушные волосы.

– Прости, тупая идея была. Ты меня так разозлила.

– Так легко… – откидываясь, упираюсь затылком в высокую спинку стула. – Не криви душой. Ты просто хотел показать мне моё место, – усталость раскрепощает, позволяя свои мысли озвучивать. – Я и капельницы делать должна, и дежурить в реанимации. Напомню тебе: когда вы с Авдеевым решили расширяться, упор собирались делать на хирургию. Что в итоге? У нас всего четыре реаниматолога – анестезиолога, два из которых пьющие. Андрей, это повод задуматься. Прокрути на досуге. А сейчас ещё раз – где карта Эдуарда Наумовича?

Я не сошла с ума и не просто так интересуюсь у главврача подобными мелочами.

В планах наша клиника должна была быть высокого класса. А в итоге новые «друзья» мужа осуществляют через нас свои совсем нечистые деяния. Андрей меня не посвящает, но порой, стоит только взглянуть на ту или иную девицу, что частенько к нам наведываются, сразу понятно становится, кто она, и какие именно услуги ей здесь оказывать будут.

– Ксюш, не лезь в это, – снова начинает раздражаться.

У нас появилась ещё одна запретная тема?

Собираюсь настоять на своем, но дверь в кабинет открывается, и снова без стука.

Обернувшись, замечаю в дверях объект своего беспокойства.

Поздоровавшись, Даль проходит вглубь кабинета решительным, но при этом степенным шагом. От мужчины веет уверенностью в собственных действиях.

Он обменивается с мужем рукопожатиями, а после переводит взгляд на меня.

– Я скоро к Вам зайду, Ксения Александровна, – недвусмысленно дает мне понять, что пора удаляться.

К моменту, когда Эдуард Наумович появляется на пороге моего кабинета, я успеваю хорошенько подготовиться.

Как мне поначалу кажется…

И утренний обход родной терапии сделать, чтобы в процессе никто нас не отвлекал, и договориться со всеми коллегами, которым мне бы хотелось показать этого неординарного и очень загадочного мужчину.

Надеюсь, он простит мне самоуправство.

Уговора на полное обследование не было. Такие люди, как он, не любят внезапные изменения в планах, но на рабочем месте я явно увереннее себя ощущаю. Мне думается, что удастся его уговорить уделить мне чуточку больше времени, чем ранее планировалось.

Дело даже не в том, что его медицинскую карту я так и не нашла. Электронная в базе сохранилась.

Испытываю какое-то неконтролируемое, неподдающееся объяснению беспокойство. Хочу сама убедиться, видеть живые результаты обследования. От анализов до кардиограммы. Желательно бы ещё на его позвоночник взглянуть…

Когда Даль появляется на пороге моего кабинета, я успеваю увлечься историей болезни одного из своих «необычных» пациентов.

До недавнего времени получалось совмещать работу и в клинике, и в государственной больнице. Сейчас стало очень не хватать увлекательных случаев. Здесь реальной практики меньше. Учитывая стоимость лечения, большинство людей до нас не доходит, и тем более «не тянет» госпитализацию.