Гадко. Противно. И чертовски больно.

И это было только начало.

— А вот и Звездень пожаловала, на которую твой Коля таращиться, как кот на сметану! — гневно прошипела подруга, — сейчас покажу.

У меня внутри ворочался ледяной еж, вспарывая своими колючками легкие, сердце и все остальное. Даже глотать и то больно. Тону.

А Люба, моя верная и прямая как шпала Люба, присылала очередные снимки и видео, каждый из которых вбивал гвоздь в мою семейную жизнь.

Девка рядом с моим мужем молодая, длинноногая и перегибистая. В черном, слегка мерцающем платье с открытой спиной, на шпильках. Длинные, черные, как вороново крыло, волосы крупными блестящими локонами струились по плечам.

Яркая. И даже на расстоянии, сквозь экран чувствовалась ее бешеная энергетика, а еще – дикий интерес к моему мужу.

Кажется, наблюдая за ними, я вообще забыла, что надо дышать.

Вот она с мягкой улыбкой берет моего мужа под локоть. Вот встает на цыпочки, чтобы что-то сказать на ухо, а Коля склоняется к ней, смотрит так жадно и в то же время нежно, и буквально светится! Светится! Вот кадр сзади, и его ладонь на ее обнаженной спине.

Дайте мне кислорода! Кто-нибудь! Хоть глоток!

Я пыталась вдохнуть, но воздух снова выбило из легких. Еще сильнее, не оставляя мне ничего. Потому что на следующем видео с этой девушкой танцевал мой сын! Мой Тёма танцевал с ней! И выглядел так, словно это в порядке вещей.

А потом дочь. Моя строптивая, колючая Маринка увлеченно болтала с этой звездой. Они смеялись, как лучшие подружки, и когда рядом появился Коля, дружно повисли у него на плечах, чтобы сделать коллективное селфи. Одна с одной стороны, другая с другой. А он между ними, как гриб на поляне, с улыбкой от уха до уха.

— Вот сучка, — лютовала боевая Люба, — сейчас я лохмы ей выдеру.

— Не надо. Можешь показать ее поближе?

— Сейчас что-нибудь придумаю. Жди.

Пять мучительно долгих минут я, не отрываясь смотрела на экран. Ждала, а когда пришло очередное оповещение, тут же ткнула непослушным пальцем на значок.

Люба справилась с задачей — на новом фото все было отчетливо видно. И в этой девице, льнущей к моему сияющему мужу, я узнала ту самую актрису, которой сегодня утром восхищались мои дети.

— Вер, что делать-то?! Ты же этого так не оставишь?!

— Нет, — голос некрасиво дрожал, — нет…

Хочется снова позвонить, но вряд ли мне кто-то ответит. Они слишком заняты.

— Знаешь, что? Давай-ка собирайся и срочно приезжай! Устроишь этим негодяям очную ставку! Пока они тут зубы скалят и задницами трясут, прыгай в такси и мчи сюда! Их надо, как котят нашкодивших ловить с поличным и тыкать носом в их же кучи!

— Ты права…да… я приеду.

— Жду! — рявкнула подруга.

Я попыталась встать, а меня повело. Ноги вообще не держали – ватные, чужие. А слева в груди тяжело и неприятно.

— Соберись, — прошептала я, сквозь слезы, — соберись!

Я все-таки поднялась. Первые шаги, как у пьяной. Мотало из стороны в сторону.

Да, что я как тряпка-то?!

Соберись!

Зло вытерев влагу со щек, я взяла себя в руки, устремилась в комнату и принялась торопливо переодеваться.

Сколько до загородного отеля ехать? Час? Нет, больше. Ведь надо дождаться, когда за мной приедет такси.

Почему никто до сих пор не изобрел телепорт, чтобы в мгновение ока можно было переноситься в любое место на земле? Я бы с радостью воспользовалась.

Меня трясло от нервов и возбуждения. Чертовски сильно хотелось заглянуть в глаза мужу, детям и спросить, что все это значит? Что они, свиньи такие, творят?

Мыслями я уже была там, на ярком празднике жизни, на который меня не позвали.