***

Игорь с Яриком привезли два ведра раков и восемь рыбин.

Одно ведро с раками сразу же поставили вариться на костре.

Я не смогла на это смотреть. До сегодняшнего дня я не знала, что бедных членистоногих варят живьём.

Уже после, когда мои товарищи вовсю лакомились деликатесом, рачье мясо попробовала и я.

Разочарование века! Убивать зверушек ради чайной ложечки не пойми какого на вкус мяса. Жуть! Чтобы распробовать, надо съесть их штук десять. А это, товарищи, варварство. И любители деликатесов – чистой воды варвары.

То ли дело рыбка. Одну разделал, закоптил, съел – и сыт, как бухгалтерша на корпоративе. Рыба – это вещь!

Похоже, мои друзья тоже поняли, что раками сыт не будешь, и перекинулись на прочие запасы.

Из ящика, который полвечера охлаждался в озере, достали пиво и хвойную таёжную настойку, и началось веселье.

Ярику хватило пары глотков горячительного, чтобы словить вдохновение. И он, дрынькая на гитаре и пропуская через рваную душу каждое слово, продекламировал:

Моих ты чувств не разделила.

Да как же так, ну ё моё!

Жизнь – хромоногая кобыла,

А я – подстилка под неё!

Стиха про жизнь-жестянку никто не оценил, поэтому Ярик решил сочинить что-нибудь адресное:

Увидали Игорька

У пивного у ларька.

Он сказал: идите в зад!

Пиво – это лимонад!

– Э! – возмутился Игорь. – Чего сразу про меня-то? Я что ли здесь главный алкаш?

Нашего горе-поэта не пришлось просить дважды. Он обвёл нас цепким взглядом и выдал:

Александра всю неделю

Сладости в три горла ела,

А сегодня ест шпинат

И садится на шпагат.

– А-ха-ха! Откуда ты знаешь? Шпионил за мной? – сегодня Саша была в прекрасном настроении, да и стишок вышел на удивление не обидным.

Ярик, ободрённый похвалой, воспел и моё имя:

А Наташа не скучает,

Толк она в забавах знает:

Лишь состроит томный взгляд –

Все мажоры к ней летят.

– Это точно, – буркнул себе под нос Толик, но его все услышали.

Ага! Следили за мной, значит? Эх, парни-парни, всё об одном думают...

– Ничего ко мне не летит! – отмахнулась я от кружащегося вокруг комарья.

– Ну да, ну да, – усмехнулась Саша, – напомни-ка мне, где работает твой муж?

– Пф! – фыркнула я. – И ничего он не мажор.

Уж кто-кто, а Костя пропахал свой путь с самых низов. Конечно, в чём-то ему повезло, в чём-то его поддерживали родители, но сам он – трудяга, каких поискать.

Никого переубедить мне не удалось. Ребята припомнили мои уединённые разговоры с Артуриком и не дали мне объясниться. Так я и осталась в их глазах сердцеедкой.

Ярик тем временем выдал новый шедевр, после которого все забыли про меня:

Мы пытаемся не ржать,

Но не получается.

Член резиновый ожил,

К Толе направляется.

Толин обиженный возглас и посылания нашего трубадура на хутор бабочек ловить потонули во всеобщем хохоте.

Толик размахивал руками, будто его со всех сторон обложили ожившие резиновые предметы из стишка.

Ну, разве можно так серьёзно воспринимать шутки?

Мне представилась щекотливая картина: резиновый агрегат, вообразив себя гусеницей, целенаправленно пробирается к лакомому деревцу, чтобы повиснуть на нём куколкой и превратиться в бабочку. Какая экспрессия! Какой накал эмоций!

Трубадур воспел следующую жертву:

Как-то поутру Карина

Набрала моей урины,

Чтоб исследовать "Пэ Аш"

И сказала: "Ты алкаш"!

– Фу, Ярик! – взвизгнула Карина. – Ты мерзкий! И правда, алкаш!

Ребята снова грохнули.

Всё-таки Ярик у нас – талантище. И как тут самому себя не похвалить?

Ярослав стихи поёт

Про любовь и задницы

Хоть беруши ты вставляй,

А ему без разницы!

Вот это я понимаю: устойчивая высокая самооценка. Как бы мне заразиться от него здоровым пофигизмом?