Он неприлично близко, каждая мышца в моем теле вибрирует, хочется прикоснуться, а затем утонуть в нем, как обычно.

Я жалкая. Все напрасно.

— Я скажу отцу, он…

— Вперед. Делай, что хочется, но больше не выставляй меня в невыгодном свете. Ты изначально понимала, на что ты идешь. Тебе все объяснили, и ты согласилась, а теперь что, верности захотелось?

Намекает, что перед свадьбой меня предупреждали, что это не любовь до гроба, но я была тогда такая наивная… в чудеса верила. Моя любовь живет во мне чуть ли не с детства, а теперь понимаю, что ее придется выкорчевать. Долго и болезненно.

— Кирилл…

— Развода не будет! Я против, — он отталкивается от стола и отходит в сторону, давая понять, что на этом все. — А теперь иди к сыну, и начни думать уже, а не жить в розовых мечтах.

Это как удар прямо в сердце, я даже неосознанно дергаюсь.

Я — лишь инструмент для достижения его целей. Не знаю, о чем они там договорились с моим отцом, так уж сложилось, что женщин в нашей семье в дела не посвящают, но, видимо, что-то очень ценное перепадет Кириллу, раз он так упорно хватается за наш брак.

Дура. Надо было и правда думать и читать этот ненавистный мне контракт до того, как столкнулась с проблемами. Что-то мне подсказывает, это будет бой с ветряными мельницами.

— Ты же не любишь меня, зачем тогда все это… — развожу руками, слова застревают в горле. Для полного комплекта осталось только разрыдаться, но мои слезы на него не действуют. Проверенно.

— Ради твоего же блага, — напыщенно произносит Кирилл, отчего все мое тело вытягивается, как струна.

— Блага? Ты считаешь, что брак с тобой — благо?

— А чем ты недовольна? Ты сбежала от своей семьи, у тебя есть все для комфортной безбедной жизни, в конце концов, я тебе совсем не так уж и противен, как ты хочешь показать. И наш сын — прекрасное тому подтверждение, — намекает на нашу близость и, так некстати, внизу моего живота появляется предательское томление.

Ненавижу. Себя. Его.

После рождения ребенка мы еще не были вместе, слишком меня потрепали роды, но это не значит, что я его не хочу… точнее хотела.

— Аня, я даю тебе статус, деньги, свободу. Разве это плохо?

Я уже вообще ничего не понимаю...

— А любовь? — вырывается у меня неосознанно, хочется дать себе по лицу за этот вопрос.

— Птичка… не разочаровывай меня еще больше, — Кирилл клацает зубами, словно я его раздражаю. — Какая к черту любовь? Что от нее хорошего? В этом мире не это главное, поверь.

Вся моя боль, та что поселилась в сердце, резко распространяется по всему телу и в последний момент цепляюсь за спинку кресла, чтобы не упасть.

— Поживем так годик, гляди, ты ко мне совсем привыкнешь, и уходить еще не захочешь, — неприлично подмигивает, как какой-то девке легкого поведения.

Ненавижу. Как я его ненавижу.

— Это всего лишь триста шестьдесят пять дней, птичка… Другого пути нет. Не заставляй меня идти на крайние меры, результат тебе не понравится.

Подонок.

И в этот момент я принимаю решение — если не найду другого варианта, сделаю все, чтобы превратить для него этот год в ад. А там посмотрим...

2. 1.

Год. Придумал тоже. Почему именно год? Что ему даст эта пауза?

Зная Кирилла, в дуэте с моим отцом они вполне могли что-то такое придумать, но это все равно в голове не укладывается. Бред какой-то.

Я не знаю как быть. Кажется, впервые ощутила, как на самом деле захлопнулась клетка, и что мне с нее не выбраться. Но я была бы не я, если бы не попробовала что-то изменить. Так просто все равно не сдамся, даже если он думает, что все предусмотрел.