Но когда мы приехали на УЗИ, доктор ее успокоил:

― Ничего плохого не вижу. Вам не из-за чего переживать.

Но Вита все равно была как на иголках, поэтому я всю беременность не оставлял ее ни на минуту.

― Пока будешь носить нашего малыша, подыщем хороший дом. Ты же давно мечтаешь жить у моря, любимая. Няньки всегда будем рядом, я ― тоже. Так что тебе не о чем переживать.

― Можете проходить в палату, ― выйдя в коридор, улыбнулся доктор, и похлопал меня по плечу. ― Не оставляйте ее. Она сильно нервничает.

Я вхожу в палату, присаживаюсь рядом с ней на кровать и обнимаю.

― Осталось совсем немного потерпеть. Родишь и выдохнешь наконец.

Несколько часов Вита перемещается по палате, держась то за спину, то за живот, и стонет от боли.

― Все, Кир, зови доктора! ― быстро дыша, произносит она. ― Зови, зови скорее!

Следующие полчаса я не нахожу себе места.

Широкими шагами выхаживаю по коридору и, сжимая губы, слушаю, как она кричит за дверью.

«Через какие мучения приходится проходить женщинам, чтобы подарить нам ребенка», ― вздыхаю я и замираю, услышав крик своей дочери.

Поднимаю взгляд к потолку и облегченно выдыхаю.

― Наконец-то это свершилось!

Из палаты выходит медсестра и, исподлобья глядя на меня, натянуто улыбается.

― Поздравляю… Родилась здоровая девочка.

Почему ее поздравление прозвучало не торжественно? Еще и посмотрела на меня с таким сожалением, как будто я не отцом стал, а инвалидом.

― Кирилл, ― выходя в коридор, обращается ко мне доктор. ― Вы только держите себя в руках, ладно?

Он набирает полную грудь воздуха и с досадой смотрит на меня.

― Проходите в палату… ― на выдохе произносит он и кивает на дверь.

Мое сердцебиение учащается, в груди разрастается тревога.

Вхожу в палату, смотрю на Виту и не понимаю, почему она, лежа на кушетке, давится слезами и отчаянно всхлипывает.

А затем перевожу взгляд на детского врача, который… кладет на весы темнокожую девочку…

Спустя полчаса

«Прости… ― вспоминаю жалобный взгляд Виты. ― Кир… я… я не думала, что так получится. Это вышло случайно. У нас с ним было всего один раз, клянусь. Я до конца надеялась, что беременна от тебя».

― Сука! ― ударяю кулаком по рулю и на огромной скорости обгоняю несколько машин. ― Много тренировалась она в Турции, прыгала она, скакала! ― Снова ударяю по рулю и рычу сквозь зубы: ― На чем скакала, шлюха? На темнокожем ублюдке?

Я вне себя от ярости.

Все тело горит, лицо обжигает пламя.

― Вот почему она не хотела рожать, ― прозреваю я. ― И если бы я не нашел тест, то она и не рассказала бы мне о беременности, а втихаря избавилась бы от ребенка.

«До конца думала, что ребенок от тебя», ― вспоминаю ее слова, и, каменея от злости, вписываюсь в поворот к дому.

― А вдруг бы прокатило, да, Виточка? ― усмехаюсь я. ― Родилась бы дочка со светлой кожей, так и жили бы счастливо. В новом доме. У моря. Как ты и хотела.

Со свистом колес останавливаюсь у дома и, глядя на экран бешеным взглядом, читаю сообщение от отца.

«Ну что, нас уже можно поздравить с внучкой?»

Я шумно вздыхаю, откидываюсь на спинку сиденья и пытаюсь привести себя в чувство.

Не могу поверить, что она мне изменяла.

Вот же сука, а!

Я ей фитнес-туры в Турцию оплачивал, а она там кувыркалась с темнокожим, и вместе с ним проматывала мое бабло!

В этот момент вспомнились слова моей матери, которые она сказала, когда приезжала к нам в гости.

― Ты получше приглядывай за своей Виолеттой. Ездит с подружками в какие-то туры, ребенком не занимается, крутит тобой как ей вздумается. А как она одевается, посмотри! Обтягивающие платья, короткие юбки, топы из которых вываливается грудь. Ну разве скажешь по ней, что она жена и мать? По мне так она похожа на девушку, которая хочет привлечь к себе мужское внимание.