Впервые в жизни, стоя вот так близко к нему, я вдруг подумала, что не чувствую себя рядом с ним с безопасности.

Он больше не на моей стороне. Я ему мешаю.

Это было странно. И страшно.

И не покидало тягучее предчувствие, что это только начало.

32. Глава 8

После вечерней стычки муж включил «пытку молчанием». Тот дурацкий прием, когда ничего кроме холода и тишины от человека получить невозможно, как ни прыгай, ни извиняйся, ни пытайся сделать шаг навстречу.

Беда в том, что в этот раз я ничего не хотела сглаживать, и уж тем более ни за что не собиралась извиняться.

Я была как вулкан, который вот-вот рванет, и держалась исключительно на ошметках здравого смысла, который надсадно твердил, что надо молчать, терпеть и ждать. Что муж уже не тот человек, который всегда был рядом, и которого я знала, как свои пять пальцев. Он изменился и не понятно, какой будет его реакция на скандал. Опрометчивые действия могут только усугубить ситуацию и пойти нам с Аринкой во вред.

Поэтому я тоже просто молчала. Просто делала обычные домашние дела, с надрывом ожидая заветного звонка от адвоката. Просто затаилась.

Ждала, уже понимая, что скоро от прежней жизни останутся только руины, но еще не догадываясь о том, каковы будут масштабы разрушения.

Еще два дня удалось переждать в пограничном состоянии, а потом началось…

Адвокат все-таки позвонил.

— Мария, здравствуйте, — и без прелюдий перешел к делу, — у меня есть для вас информация.

— Надеюсь хорошая?

— Это не телефонный разговор.

От его тона у меня похолодело за грудиной.

Не телефонный разговор… Так обычно говорят, когда все плохо.

— Я скоро приеду к вам.

— Жду.

Едва справляясь с нервной дрожью, я набрала номер матери.

— Мам, привет. Сможешь выручить и забрать Аринку на пару часов. Срочно выдернули на работу.

Она замялась, потом уточнила:

— Ты ведь помнишь, что сегодня нам с отцом на прием к кардиологу?

— Прости, — простонала я, — совсем из головы вылетело.

Я так закопалась в домашних проблемах, в муже творившем что-то непонятно, в проклятых шторах, что напрочь забыла обо все остальном. Кажется, я хреновая дочь.

— Семен не сможет тебя отпустить?

Одна мысль о том, чтобы оставить ребенка с мужем, вызывала жгучий протест:

— У него очень напряженный график. Весь в работе.

— Ты тоже не прохлаждаться идешь, — как бы невзначай обронила она, потом вздохнула и добавила, — успеешь забрать ее до двух?

— Успею.

— Тогда привози.

И вот я второпях собрала Аринку, отвезла ее к родителям на другой конец города, а сама рванула к адвокату, готовясь к чему-то ужасному.

Однако я и предположить не могла, что первой же фразой он выбьет почву у меня из-под ног.

— Все плохо.

— Вы меня пугаете.

— Простите, но говорю, как есть. Все плохо, — повторил он, доставая из стола какие-то распечатки. — я проверил те документы, которые вы мне принесли. Фальшивка.

— Это как? — прошептала я, сжимая в руках ремешок от сумочки, — в каком смысле фальшивка?

— В прямом. Недвижимость, которая якобы была куплена в браке, на самом деле была оформлена на мать вашего мужа. Как и машина.

— Но я ведь тоже была на сделке, ставила подписи, — я силилась понять, как такое возможно.

— Вспомните, где проходила сделка? В официальном офисе риэлторской фирмы? В банке? В МФЦ? Где вы это подписывали?

— Представитель фирмы пошел нам навстречу и приехал в офис к мужу с готовыми документами. Мы там все подписали, а дальше он сам занимался регистрацией. Специально так сделали, чтобы нам самим не бегать по организациям. Семен сказал, что сейчас так все делают. Что это удобно, надежно и экономит время… — слова застыли поперек горла.