— Нам нужно поговорить, Бурак, — со вздохом начинаю я. — Необходимо. Как дети орем друг на друга, наезжаем, толком ничего не объяснив. Я устала. Хочется определенности. Мы ведь взрослые люди, в конце концов.

В трубке повисает звенящая тишина. Он молчит, а у меня сердце сжимается, а рука, которой я держу телефон, потеет.

— Хорошо, — соглашается Бурак. — Вечером приезжай домой. Ближе к девяти. Думаю, Али ты не привезешь с собой?

— Нет, конечно. Не хочу, чтобы он услышал твои крики, если ты вдруг вновь не сможешь держать свои эмоции под контролем.

Я отчетливо слышу, как муж хмыкает.

— В девять будь в моем доме.

«В моем доме»... — как удар под дых.

— Хорошо, — шепчу я едва слышно. — У меня есть для тебя важная новость. Надеюсь, мы придем к соглашению, Бурак.

14. Глава 14

— Мам, пицца такая вкусная! — хвалит меня Али с набитым ртом.

— Приятного аппетита, малыш, — чуть улыбнувшись, отвечаю я.

На самом деле у меня не было желания чем-либо заниматься. Разговор с Бураком выжал последние силы, а его слова прочно поселились в груди и оставили там болезненный след.

«В мой дом», — набатом стучит в висках.

Сын попросил приготовить ему пиццу, и я закрылась в кухне лишь для того, чтобы выполнить его просьбу и наконец отвлечься. Не думать о муже.

Это отвлекает, но лишь временно. Я начинаю сожалеть о том, что поддалась порыву позвонить ему и предложить поговорить. Сесть спокойно и расставить точки над «i». Обсудить новости, которые появились в прессе, и нашу дальнейшую жизнь в связи с беременностью. Казалось бы, так просто... но от этого не легче. Потому что Бурак подорвал мое доверие, и как раньше уже не будет.

Да, возможно, ему конкретно промыли мозги, раз он категорически отказывался со мной разговаривать, выбирая из всех зол нападение. Бурак быстро поверил всем. Согласился с клеветой, что снежным комом обрушилась на меня, и даже не встал против тех, кто обвинял меня в предательстве.

Но хуже всего... то, что, по словам Бурака, он искал... Он пытался найти хоть что-то, что доказывало бы мою невиновность в той нелепой ситуации с Эмре. Все подозрения с меня снялись бы, не уничтожь кто-то те записи... А судя по тому, сколько людей хотело, чтобы я покинула его дом, догадаться, кто это сделал, несложно. Или муж солгал мне? Черт его знает.

Все равно это не оправдывает Бурака. Мы жили с ним целых пять лет. Обсуждали даже самые мелкие детали, чего бы они ни касались. Мы были единым целым, а сейчас... Раскололись на части.

Конечно же, и без того патовую ситуацию усложняет моя беременность. И если я буквально пару дней назад думала, что ничего Бураку не скажу и даже не стану объяснять что-либо о той ситуации в СМИ, то сейчас все совсем иначе.

Потому что у нас родится второй малыш. А Бурак должен знать о нем. Это верный шаг, даже если внутри меня скребется червячок сомнения о правильности такого решения.

На аборт я, безусловно, не пойду. А если муж совсем потеряет контроль и станет вновь кидаться обвинениями, я просто покину город, как планирует сделать Дарина, и построю для нас с Али новую жизнь.

Пусть Бурак ищет нас. Пусть почувствует ту боль, что я ощутила, когда он вышвырнул меня из дома, оставив без сына.

Правда я очень надеюсь, что в этот раз разговор удастся.

Вытерев рот Али салфеткой, я автоматически разглядываю его лицо и невольно улыбаюсь. Темные глаза с длинными густыми ресницами, брови, волосы... Даже губы точь-в-точь как у Бурака. В который раз отмечаю, что Али сильно похож на своего отца. Даже если мы будем вдали друг от друга, частичка мужа всегда будет со мной.