Руку моментально обжигает невыносимая боль — потому что я влепляю Бураку хлесткую пощечину. Но эта боль еще и прожигает область груди. Муж убивает меня словами. Уничтожает. Режет без ножа,

Что же ты делаешь, Бурак? Ведь с каждым обвинением ты все ниже падаешь в моих глазах. Сам не понимаешь, что выставляя меня гулящей, идешь к точке невозврата.

— Да как ты смеешь меня оскорблять?! — вырывается у меня со слезами. — Как. Ты. Смеешь? Кто ты такой вообще? Кто? Скажи мне? Потому что я не вижу прежнего тебя. Ты... незнакомый мне человек! Человек, которого я так не узнала за несколько лет! Предатель! Уходи! Видеть тебя не хочу!

Оттолкнув мужа, я бегу к подъезду. К моему счастью, Бурак даже не пытается остановить меня. Сейчас мне нужно остаться одной. Нужно успокоиться и остыть. Проанализировать слова, которыми он беспощадно бил меня.

Оказавшись в квартире, я бегу в душ и закрываюсь там, мысленно моля бога, чтобы бабушка не задала никаких вопросов. Струи воды не приводят меня в чувство. Слезы так и текут без остановки. Я провожу в ванной как минимум час. А потом, закутавшись в махровый халат, на цыпочках захожу в комнату и ложусь рядом с сыном.

Я устала. Настолько сильно, что хочется уехать как можно дальше и не видеть никого. Просто забрать Али и исчезнуть с радаров мужа. Но я знаю одно: Бурак найдет нас. Где бы мы ни были...

Не знаю, когда проваливаюсь в сон, но просыпаюсь, чувствуя прикосновения теплых пальчиков к моей щеке.

— Али, — шепчу я, улыбаясь, и приоткрываю глаза. Сын сидит рядом и смотрит на меня, гладя по голове. — Давно проснулся, малыш?

— Давно! Бабушка накормила и сказала, чтобы я тихо сидел и не шумел. Что тебе нужен отдых. Ты устала? — Он хмурит темные густые брови, точь-в-точь, как у своего отца.

— Все хорошо. — Я приподнимаюсь на локтях и заглядываю в глаза сына. — Мама просто проспала.

Проспала — не то слово. Потому что электронные часы на тумбочке показывают одиннадцатый час. А еще там лежит... тест для определения беременности. Черт! Бабушка Яся неугомонная!

— Я сейчас умоюсь и приду. Хорошо?

Сын тут же кивает, а я, забрав тест, иду в ванную в том же халате, в котором легла спать. Волосы все еще влажные.

Пользоваться этой штуковиной я, конечно же, умею. Делала несколько раз, когда была задержка. Да, мы с Бураком хотели второго малыша. Достаточно давно планировали, однако не получалось. И сейчас, после того, как моя жизнь перевернулась вверх дном, я даже не знаю, хочу ли этого малыша...

Однако все мои страшные опасения подтверждаются, и буквально через две минуты я вижу две яркие полоски, подтверждающие беременность. Руки начинают дрожать, а сердце — колотиться.

Господи... Ну как так? Почему сейчас, когда наши отношения с мужем сошли на нет?! Когда я не вижу смысла в браке, в котором нет доверия? Буквально вчера я думала над тем, что нам с Бураком нужно развестись.

Почистив зубы, я таращусь на свое отражение в зеркале. Вялая, действительно устала. Разочарованная... Тяну время, не хочу выходить из ванной, но приходится.

— Ну что? — тихо интересуется бабушка.

— Ты была права, — в тон ей отвечаю я, опускаясь на диван рядом с сыном и потирая лицо ладонью.

Бабушка Ясемин молчит. А я не знаю, как поступить и что делать дальше...

Ближе к обеду Али просит выйти погулять. Мы идем в парк, и, пока сын качается на качелях, я звоню Бураку, понимая, что нам нужно поговорить. Он должен знать о моей беременности, и... от него будут зависеть мои следующие шаги.

— Да, — отвечает он, но голос настолько холодный, что хочется провалиться сквозь землю и не слышать мужа, не разговаривать с ним.