— Хватит, — я поднимаюсь со стула и забираю заявление и список необходимых документов, который передо мной успели положить. — Спасибо за ваше время, мне нужно всё обдумать.

— Что тут думать, Настя? — вскидывает голову Лера. — Ты в своём уме вообще?

Я не слушаю её и выхожу в коридор. Голова гудит. Кажется, что её сдавили обручем, так что не получается обдумать всё и сразу. Признаю, я не самый умный человек, мне нужно сесть и спокойно всё обдумать. В идеале упасть на диванчик в кабинете Вани, чтобы был кто-то, кто будет понемногу сдерживать направление моих мыслей. Сейчас явно не тот момент, когда стоит принимать столь серьёзные решения и что-либо подписывать. Тем более соглашаться на аборты и прочее.

— Настюх, ну ты чего, — меня нагоняет Лера и хватает за руку. — Это твоя беременная фигня, да? Опять гормоны заиграли?

— А что если да?! — взрываюсь я. — Лера, хватит уже. Я не просила привозить меня сюда. Решение о разводе не принимается, едва выписавшись из больницы!

— Да успокойся ты, истеричка. Никто не собирался тебя разводить против воли. Хочешь жить с изменщиком — твоё право. Уж прости, что я пыталась помочь тебе наладить свою жизнь.

Обруч, стянутый вокруг головы, давит всё сильнее. Я понимаю, что нахожусь на грани срыва.

В прошлом у меня часто такое было. Сёстры и мама могли довести меня до слёз буквально за секунду, а потом оборачивать всё так, будто ничего не произошло, а я сама во всём виновата. Как же раздражает…

В этот момент в моей голове что-то щёлкает, а после с хрустом проворачивается. Я медленно выпрямляюсь и цежу сквозь зубы:

— Тебя никто об этом не просил. Это моя жизнь и я хочу, чтобы ты в неё не лезла.

Лера цокает языком и закатывает глаза.

— Ой, всё, истеричка. Поехали домой, дам тебе банку солёных огурцов, может успокоишься.

Упоминание об огурцах почему-то вызывает тошноту.

— Я не хочу, чтобы ты оставалась со мной.

— В смысле? Саша просил присмотреть за тобой. Ты ж ненормальная. И ранена после больницы.

— Я. Не хочу. Чтобы ты. Оставалась. Со мной!

Лера моргает. Кажется, она ещё не верит в то, что я способна произнести такое. А вот я собой горжусь. Думаю, Ваня тоже гордился бы. Очень долгое время я не могла произнести вслух нечто подобное, даже во время практик с ним, когда мы пробовали разыграть разные сценки. С плеч будто сваливается груз. Я чувствую невероятную лёгкость и… свободу? Так странно.

Лера качает головой.

— Знаешь, сестрёнка. Эта беременность тебе вообще не на пользу пошла. Ты стала язвительной и неприятной стервой. Я теперь прекрасно понимаю, почему Сашка пошёл от тебя гулять. К тебе я не поеду, слушать истерики и терпеть несправедливые обвинения — выше моих сил. Разбирайся со всем сама. Твоя жизнь, тебе из неё и выгребать. Уж прости, что пыталась помочь тебе и установить какие-никакие семейные связи.

Отбросив волосы за спину, она проходит мимо, толкая меня плечом. Целую секунду я чувствую себя победительницей олимпиады, но как только каблуки её сапог теряются в монотонном гуле посетителей загса, на плечи ложится тревога и страх.

Меня задевают слова Леры. Может зря я? Она же по сути ничего такого не сказала. А я разозлилась не пойми на что.

— Мда, ну и дела… — тянет Оля, ставшая невольной свидетельницей нашего спора. — И что теперь?

— Я… Заберу вещи, наверно. И вызову себе такси, — опускаю взгляд.

— Да брось, — хмыкает та. — Я довезу тебя домой. Ты же после аварии только.

— А Лера?

— Она большая девочка, доберётся.

Мне становится стыдно. Лера большая, а я, стало быть, маленькая?

— Да нет, не стоит, — хмурюсь я. — Сама доеду.