— Ты не отвечаешь на мой вопрос.

— Я пытаюсь найти на него ответ…

— Настя, здесь нет правильных неправильных ответов. Ты просто даёшь понять, что чувствуешь к Саше.

— Мне куда интереснее, что он обо мне думает.

— Для чего? Чтобы переложить на него ответственность за этот выбор? Настя, это же простой вопрос, ты просто отвечаешь, любишь ты мужа или уже нет?

Я снова замолкаю. Язык почему-то не хочет произносить этого вслух. Потому что при всём, что я ему наговорила, при всех прочих переменных я, кажется, всё же не могу всерьёз на него злиться. Мы не чужие друг другу, многое прошли вместе, взять хотя бы сложное в эмоциональном плане начало семейной жизни. Тогда и меня качало от «как мне хорошо здесь» до «я должна вернуться, иначе как же там мама?», и с Лео у нас были проблемы, в которых мы только-только его нашли и пытались понять, насколько сильно улица испортила его здоровье.

Много чего было. И хорошего, и плохого…

Чёрт, я не представляю, почему это так сложно. Признаться себе, что ты кого-то не любишь. Или наоборот любишь. В конце концов, если я злюсь на него сегодня, это ведь не значит, что я буду думать завтра точно так же?

— Вань, я не понимаю, что я чувствую сейчас. Я зла на него, но признать вот так сразу, что я его люблю, я не могу.

— Но при этом ты хочешь развод, верно? Ты же понимаешь, что развод это как раз про не-любовь. Тебе с ним хуже, чем без него так?

— Я не знаю. Может я сейчас всё себе придумала?

— Может быть. Ты пробовала говорить с ним об этом?

— Да но…

— Прям словами через рот?

— Да! И мы попали в аварию!

— Настя, зная тебя, ты выбрала не совсем верную тактику. Когда нервничаешь и когда тебе нужно поделиться своими чувствами и переживаниями, то начинаешь сильно волноваться и скатываешься в обвинения, критику, отказываешься слушать. Дополни к этому ещё реакцию своего тела на беременность и получишь полный набор, гарантирующий, что Саша поймёт тебя неправильно. Если хочешь, давай устроим совместную сессию. Я выступлю в качестве фильтра, переведу для тебя то, что пытается сказать тебе он, а ему объясню, что имеешь в виду ты.

— Хорошо, давай, — я улыбаюсь. — Только не знаю, когда он вернётся. Ну и когда меня выпишут.

— Тогда давай ты всё узнаешь, а потом напишешь мне, состыкуем день.

— Славно. Спасибо тебе большое! Сколько за сегодня?

— Нисколько. У меня выходной и это разговор из серии «быстро привести тебя в порядок», поэтому будем считать его просто поддерживающим контролем. Жду от тебя информацию и попытайся за это время разобраться в своих чувствах, хорошо? Если что, мой номер ты знаешь. Если не отвечу, значит работаю, записывай голосовые.

— Поняла. Спасибо огромное!

Я кладу трубку и откидываюсь на подушку, прикрывая глаза. Чувствую себя странно, голова гудит, я всё ещё не понимаю, что мне делать с этим браком, но в целом мне намного лучше.

В палату входят врачи, как я понимаю, интернами, и следующие полчаса я прохожу разные процедуры и осмотры. У меня берут кровь, щупают в разных местах, слушают. По итогу говорят, что мне крупно повезло и что через пару дней можно будет выписываться. Синяки и ссадины заживут, да и в целом я легко отделалась для той, кто попала в такую серьёзную аварию. Чудо, не иначе.

Когда врачи уходят, мне обещают привезти еды в течение получаса и оставляют в покое. Жизнь продолжается. Моя тоже.

— Ну что, малыш, кажется, в этот раз всё обошлось, — я кладу ладонь на живот. — Нам с тобой стоит быть осторожнее. Хорошо, что ты ещё совсем крошка. Прости уж маму, что самое начало твоей жизни такая истеричка. Будто бы всё сразу свалилось…