— А ты не думай! — резко обрывает он меня. — Иди лучше углы протри, да проверь, не просрочены ли яйца. У тебя это лучше получается. А думать оставь тем, кто может.

У меня в груди все сжимается. Так сильно, что практически не могу дышать.

Ком в горле такой плотный, будто глотаешь гвозди.

Что он себе позволяет вообще? С какой стати так со мной разговаривает? Он считает, что это нормально?

Может, злится на меня за то, что приходится от нее ко мне возвращаться?

Но я ни звука не произношу. Ни эмоции не показываю.

— Я просто хотела узнать, как прошли переговоры. Сложные были? — произношу я ровным голосом.

Он косится на меня с подозрением.

Наливает воду в стакан, делает глоток. Смотрю, как нервно дергается его кадык.

— Ты о чем?

— Ни о чем. О переговорах, — пожимаю плечами.

Он хмурится, но отвечает:

— Да. Финтех этот — упертые, как бараны. Никак с ними общий язык не найти, — Игорь цыкает зубом и проводит пальцами по уголкам рта.

Ой, какие мы деловые! Врет и не моргает. Сколько раз он мне вот так лапшу вешал, а я, как овца, верила?

— Вот как… Но ты же нашел?

— Что?

— Язык. Нашел язык-то?

Он кидает взгляд, острый, как нож.

— Что за допрос?

— Допрос? — округляю глаза. — Да ты что! Просто интересуюсь. Устал, поди? В субботу вкалывать, да еще на яхте. Не укачало хоть? Или таблетки принял?

Он замирает.

— Ты о чем?

— О галстуке. Очень тебе шел. Полоска прям подчеркивала брутальность. Не зря я его тогда выбрала.

Он медленно ставит стакан на стол. Не отвечает. Потом вдруг резко бросает:

— Ты следила?

Я хмыкаю. Коротко, зло.

— Не-а. Просто ты теперь телезвезда. В прямом эфире засветился. Деловую хватку даже через экран видно.

— Чего?! — рычит он.

— То, как ты хватал ту девицу, говорю, вся твоя родня видела!

Он матерится вполголоса. Шаг ко мне.

— Слушай, не начинай. Это не то, что ты думаешь.

Серьезно?

— Правда? А что тогда? Новый метод ведения переговоров?

Игорь раздувает ноздри, жестко усмехается и качает головой.

— Знаешь, что меня бесит? Не то, что ты видела. А то, как ты это раздуваешь. Как будто я каяться должен или на коленях ползать!

Обалдеть!

— А не должен, что ли?

Он ржет. Коротко, отрывисто.

— С чего бы? Ты в зеркало давно смотрела? Ты стала как… тень какая-то! Ни огня в тебе, ни жизни. Дом, ребенок, еда, разговоры ни о чем. Слушать невозможно. Смотреть скучно. А потом ты удивляешься, что я, видите ли, взглянул на другую!

Меня будто с размаху ногой в живот ударили. Хочется согнуться, лечь на пол, прижав к груди колени, и выть от острой боли, выворачивающей душу наизнанку.

Но я стою. Дышу через силу.

Меня просто списали. Удобно, спокойно, по факту.

Не "мы отдалились", не "мне тяжело", нет. Я просто скучная. Бледная. Пустая.

И дело даже не в том, что он так думает. А в том, что теперь я тоже начинаю в это верить.

— Зачем же ты столько лет со мной жил, раз я такая никакая? — мой голос звучит хрипло и глухо.

— Потому что я нормальный мужик, Настя! Не из тех, кто жену на мороз пинком гонит. У меня совесть есть! И знаю, что без меня ты пропадешь, — смотрит с жалостью, как на побитую собаку.

Злость душит, аж в горле першит.

— Ты с ней спишь? — спрашиваю в лоб.

Он закатывает глаза, ухмыляется.

— Не твое дело.

— Это наш брак. Я хочу знать.

— Да, сплю. Еще вопросы?

В груди все рвется на части, словно там все ножом исполосовали. Знала ведь, но услышать — это как удар под дых.

— Как давно?

— Что именно? Как давно ты в клушу превратилась?

— Как давно ты меня обманываешь?

Он делает шаг ко мне, понижает голос:

— А что ты будешь с этим делать? Порыдаешь тут, подружке пожалуешься, а потом снова мне суп греть побежишь. Потому что тебе так проще. Ты по-другому не умеешь. Так стоит ли сейчас скандал устраивать?