Она хмурится.

— А тебе понравилось, что тот сделал?

— Ну… он сделал красиво, — киваю я, — но… как-то холодно, что ли… Я пыталась немного смягчить деталями, добавить теплоты и уюта, получилось неплохо, но все же не совсем то…

— Зато теперь у тебя есть возможность оторваться на полную катушку, — усмехается подруга. — И пофиг на то, что там думает Игорь! Делай так, как хочется именно тебе.

Я несмело улыбаюсь. Мне немного страшно от такой ответственности, но я ведь делаю для себя, верно?

— Ну и для Ксюши, — добавляю я.

Юлька поджимает губы.

— Знаешь, не стоит особо стараться под нее подстроиться. Смотри на свои вкусы и предпочтения.

У меня что-то замирает в груди.

— Почему? Думаешь, она … не приедет? — голос невольно выдает мое волнение.

Юлька отводит взгляд.

— Да нет, я этого не утверждаю, хоть она и ведет себя… странно. Просто она же уже большая, ей ведь шестнадцать. Рано или поздно она по-любому съедет, так что я бы сильно на нее не ориентировалась.

Ах, она в этом смысле…

— Что ты имеешь в виду под "странно"? — спрашиваю я, слегка хмурясь.

Она смотрит на меня пристально.

— А ты сама не видишь? После того, что ты мне рассказала, гложут меня сомнения… — качает она головой.

— Это я просто плохо тебе рассказала, — говорю я. — Я, знаешь, наверное, свой рассказ эмоциями перегрузила, и вот ты так услышала. На самом деле, ничего странного. Ну посмотри, Юль! Тут же голые стены! Тут невозможно жить. Куда она поедет?

— Ну, во-первых, они не голые. Квартира с отделкой, поэтому дышать бетонной пылью не нужно. А во-вторых, у тебя и кухня есть, и санузел. Кровать купить — дело нехитрое, да и матрас надувной можно, пока ее нет. Так что, вполне тут можно жить. Ты же как-то живешь.

— У меня выхода нет. А ей зачем тут на надувном матрасе мучаться? Вот закончу, тогда и… — сержусь я.

В основном потому, что ее слова задевают меня за живое. Признаться, меня тоже немного царапнуло поведение Ксюши.

Но я не хочу накручивать себя и думать о плохом. Нужно всегда верить в лучшее!

У нее ведь тоже стресс! У нее родители разводятся! Нервничать в ее состоянии вполне нормально. И закрываться. Да и я в ее возрасте, наверное, тоже не была лапочкой.

— Да-да, я ж не против, — пожимает она плечами. — Надеюсь, что у тебя получится устроить тут все побыстрей, ведь этот гад и шаромойку свою может решить домой притащить.

Что?..

Я бледнею от одной этой мысли. Нет, я понимаю, что это произойдет, но очень надеюсь, что уже после того, как Ксюша от него съедет!

— Да не, не думаю, что он сделает это прямо сейчас, — прикусываю я губу.

— Ну, я бы не была так уж уверена. Вон, смотри, он уже вещи твои со шкафов повыкидывал… Блин, ну вот не могу я этого понять! — внезапно восклицает она. — Ну у него же все было! Ну как?.. Как можно было так повредиться головой, чтобы променять тебя на какое-то силиконовое нечто, посыпанное блестками и с автозагаром как у курицы гриль?

Я невольно улыбаюсь от ее попытки поддержать.

— На самом деле, она совсем не выглядит вульгарно, Юль. Может, и нет в ней никакого силикона, а все свое. Она очень красивая. И молодая. И вся такая модная, яркая, стильная. Это даже не странно, что он на нее запал, — вздыхаю я. — Я-то не такая.

"Не всем же блистать" — вдруг вспоминаются слова свекрови.

А ведь права она была. И она, и тетя Света. Клуша я, клуша и есть.

— Ты не такая, — кивает Юлька, — ты куда круче, блин! А еще ты — самый добрый и самый чистый человек из всех, кого я знаю! Ты всегда готова всем помочь, в лепешку для близких разобьешься, рубашку с себя последнюю снимешь! Ты — воплощение нежности, женственности и заботы!