— Ты во всём богиня! — почти комплимент, но приправленный таким едким сарказмом, что я смело делю оценку на необходимость меня умаслить чисто дела ради. — Не понял, а ужин где? В духовке? — добавляет Демьян, глядя пустой стол, и хмурит брови, по мере того как пытается унюхать несуществующий аромат домашней еды. — Я же оставил тебе деньги и инструкции ко всей бытовой технике… Ульяна, блин!

— Что? Ты меня плохо мотивировал, — невозмутимо бросаю через плечо, но он в этот момент мрачно смотрит на часы.

— Пиздец! Это должен был быть простой семейный ужин с домашней едой! Уютный и располагающий к сближению. Я же не требовал от тебя изысков! — цедит он отрывисто сквозь зубы. — Ульяна, я тебя по-человечески прошу, сваргань что-нибудь по-быстрому… Пасту, суши... да хоть картошку в мундире! Давай перетерпим этот вечер. Потом можешь в меня хоть ножи метать.

Я беру с подоконника визитку и протягиваю Демьяну.

— Что это?

— Звонишь на этот номер и говоришь, что тебе на ужин приготовить, — усмехаюсь, собираясь вернуться к созерцанию ночного города. — Это пиццерия.

Мои глаза широко распахиваются, когда он сносит меня к окну и уже через мгновение нависает надо мной, заставляя прогнуться в спине и вжимая затылком в стекло. Губы опаляет яростным, рваным дыханием, шею сдавливают длинные пальцы. В карих, прищуренных глазах напротив клубится хорошо читаемое желание меня встряхнуть.

— Ты что хочешь, чтоб я при Рауле пиццу заказывал?! Пока жена тут целый день… — его хриплый голос на грани шёпота едва пробивается сквозь бешеный грохот сердца в ушах. — Хотя, пожалуй, всё-таки есть кое-что, что может тебя извинить. Хотел до ночи придержать.

На лице Демьяна появляется хищная кривая ухмылка, когда он встряхивает перед моим лицом свободной рукой, расправляя сложенный вдвое бланк.

— Что это? — теперь уже я спрашиваю, потому что с такого близкого расстояния перед глазами буквы расплываются и прочитать что-либо просто невозможно.

— Анализ ПЦР. Мазок и кровь. Я чист. Уже догадываешься, что тебя ждёт? — Большой палец проходится по моим приоткрытым губам и похабно толкается в язык. — Один момент.

Он небрежно засовывает бланк обратно в карман, достаёт телефон, а потом торопливо заказывает в ресторане пепперони. Мужская ладонь упирается мне в горло, не позволяя полноценно вдохнуть, как если бы я собиралась звать на помощь.

Проблема в том, что у меня больше нет причин тянуть. И, пока Истомин сбивается, по несколько раз исправляя неверно продиктованный номер квартиры, расстёгиваю ряд мелких пуговиц, а затем сдёргиваю рубашку с его плеч. Он разжимает стальную хватку на моей шее и перекладывает телефон с правой руки в левую, помогая стянуть рукава.

Рубашка летит куда-то в дальний угол комнаты.

Не отрывая взгляда от лица Демьяна, дёргаю ремень на брюках. Столько в кофейном мраке его глаз голода: дикого, зверского вперемежку с одобрением и отголосками ярости, что я окончательно теряю голову. И это напротив окна! Второй этаж всего! В гостиной свет горит, а мы тут одежду друг с друга срываем.

Сделав заказ, он бросает телефон на диван. Не успеваю охнуть, как его ладонь уже сминает мою грудь через футболку.

— Мы же быстренько, да? Всё будет хорошо… Успеем... Ещё никогда и никого ТАК не хотел. Почему так, а? — разгорячённо шепчет он мне на ухо, облизывая мочку. — Почему ты? Охреневшая нахалка, которая постоянно взрывает мне мозг и треплет нервы. Убил бы...

— Ты и сам не жилец. Часики тикают… — мой истеричный смех обрывается вскриком, когда он щипает сквозь кружево бюстгальтера вставший торчком сосок.